ДРАКОН

Сценарий спектакля Театра-студии на Юго-Западе
по пьесе Евгения Шварца

1-е действие

Пантомима. Музыка — виолончель, за ней слышится дыхание какого-то огромного существа. В тусклом свете видно, как три Головы Дракона парят, покачиваясь в потоках воздуха.
Затемнение.
У левой колонны Шарлемань, Эльза, Кот и Мальчик, испуганно прижавшись друг к другу, следят за небом. Кот тихо шипит вслед пролетающему Дракону «пшел, пшел отсюда!».
Затемнение.
В музыке — рычание. У задника жмется группа горожан и тоже следит за небом.
Затемнение.
У левой колонны с обреченными лицами танцуют, прижавшись друг к другу, Миллер и Анжелика.
Затемнение.
В центре сцены Бургомистр разыгрывает сумасшедшего, «разговаривает» с кем-то наверху, спрашивает и ждет ответа. Смеется.
Затемнение.
Смех переходит к 1-й Голове Дракона, которая появляется в центре сцены, засунув руки в карманы шинели.
Затемнение.
Смеется уже 3-я Голова, оказавшись в той же позе на той же точке. В музыке — издевательский вздох. Дракон смотрит на часы. Музыка замолкает. Дракон расправляет руки и «взмывает вверх» под автоматные очереди, они же — металлический грохот драконьих крыльев.
Затемнение.
Грохот, взрывы, рваные вспышки красного света. С криком «Дракон!» на сцену выбегает Мальчик. Включается стробоскоп. По сцене мечутся горожане, прикрываясь от вспышек руками.
После звуков боя — тихая музыка, горожане крадутся вдоль задника, тихонько переговариваясь. Слышны голоса Генриха и бургомистра. Все уходят. Музыка стихает.
Затемнение. Пауза.

Наверху раздается стук и голос. (В спектаклях на большой сцене Ланцелот появлялся с первыми репликами из глубины зрительного зала и шел по проходу к сцене, собирая «ниточки» зрительского внимания.)

Ланцелот. Эй-эй-эй! Господин хозяин! Госпожа хозяйка! Живая душа! Откликнись! (Включается свет, Ланцелот стоит на площадке лестницы, мнет шляпу в руке.) Никого… Странно. Дом пуст. Ворота открыты. Двери отперты. Окна настежь. Хорошо, что я честный человек, а то пришлось бы мне сейчас дрожать, оглядываться, выбирать, что подороже и бежать что есть мочи, когда так хочется отдохнуть… Эй! Господин хозяин! Госпожа хозяйка!

В окне высвечивается Кот.

Кот. Мяяу!

Ланцелот. Господин Кот! Здравствуйте!.. Господин Кот, а скоро ли вернутся ваши хозяева? Вы молчите?

Кот. Молчу.

Ланцелот. А почему, позвольте спросить?

Кот. Когда тебе тепло и мягко, мудрее дремать и помалкивать, мой милейший.

Ланцелот. Ну, а все-таки, скоро вернутся ваши хозяева?

Кот. Ох, они ушли, и это крайне приятно.

Ланцелот. О! Вы их не любите?

Кот. Я? Да я люблю их каждым волоском своего меха, и лапами, и усами. Но им грозит огромное горе, и я отдыхаю душой, только когда они уходят со двора.

Ланцелот. Так им грозит беда? А какая?

Кот. Ну-у…

Ланцелот. Ты молчишь?

Кот. Молчу.

Ланцелот. Почему?

Кот. Когда тебе тепло и мягко, мудрее дремать и помалкивать, чем копаться в неприятном будущем, мяуу!

Ланцелот. Ну Кот (гладит его, тот млеет), Кот… Кот, ты меня пугаешь, мне не хочется верить, что этому милому дому грозит беда. Что здесь случилось? Ну, Кот, говори!

Кот (внезапно опомнившись, патетически). Дай мне забыться, прохожий!

Ланцелот. Кот, ты плохо меня знаешь! Я — человек до того легкий, что меня как пушинку носит по всему свету, и я с легкостью вмешиваюсь в чужие дела. Из-за этого я был девятнадцать раз ранен легко, три раза — тяжело, и один раз смертельно. Но я жив до сих пор, как видишь, потому что я не только легок, как пушинка, но и упрям, как осел. Ну, говори, говори, какая беда грозит твоим хозяевам, а? Может быть, я смогу им помочь?

Кот. Ты?

Ланцелот. Да, я.

Кот. Не уверен.

Ланцелот. Со мной это случалось. Ну, скажи!

Кот. Не скажу.

Ланцелот. Скажи!

Кот. Нет!

Ланцелот. Ну!.. (Щекочет Кота.)

Кот (млеет). Все равно не скажу!

Ланцелот. Ну скажи хотя бы — как тебя зовут?

Кот (у него резко портится настроение). Машенька.

Ланцелот. А я думал, ты кот.

Кот. Да, я кот! Я — кот! Но люди иногда бывают так невнимательны. Мои хозяева до сих пор удивляются, что я еще ни разу не окотился. Они мне говорят — «что же это ты, Машенька?»

Ланцелот. Так что же это ты, Машенька?

Кот. И больше я тебе не скажу ни слова.

Ланцелот. Ладно, не обижайся! Не обижайся! Ну, скажи хотя бы, кто они — твои хозяева?

Кот. Мои хозяева?

Ланцелот. Да.

Кот. Мои хозяева — господин архивариус Шарлемань и его единственная дочка, у которой такие мягкие лапки, — милая, нежная, бедная Эльза. (Плачет.)

Ланцелот. Кот, Кот, ну не плачь. Кому из них грозит беда?

Кот. Ах, ей, и следовательно, всем нам.

Ланцелот. А что ей грозит? Ну же!

Кот. Слушай! Слушай! Мяяу! Вот уже четыреста лет, как над нашим городом поселился Дракон.

Ланцелот. Дракон?

Кот. Дракон.

Ланцелот. Прелестно.

Кот. Прелестно?.. И он наложил на наш город дань. Каждый год он выбирает себе девушку, и мы, не мяукнув, отдаем ее Дракону, и он уводит ее к себе в пещеру, и мы больше этих девушек никогда не видим. Говорят, они умирают в этих пещерах от омерзения… (Слышен грохот пролетающего Дракона, Кот грозит и кричит ему вслед.) А-а-а! Фррр! Пшел! Пшел вон! Ффф!

Ланцелот (cперва отступает за колонну, потом осторожно выходит на середину сцены, вглядываясь в небо). Кому это ты?

Кот. Дракону. Он выбрал нашу Эльзу. Проклятая ящерица! Ффф! (Грохот стихает.)

Ланцелот (cпрашивает деловым тоном, глядя вслед улетевшему Дракону). Сколько у него голов?

Кот. Три.

Ланцелот. Порядочно. А лап?

Кот. Четыре.

Ланцелот. Ну, это терпимо. С когтями?

Кот. Да, пять когтей на каждой лапе. И каждый коготь — с олений рог.

Ланцелот. Серьезно? И острые у него когти?

Кот. Как ножи.

Ланцелот. Так. Ну, а пламя выдыхает?

Кот. Да.

Ланцелот. Настоящее?

Кот. Леса горят.

Ланцелот. А-га. В чешуе он?

Кот. В чешуе.

Ланцелот. И, небось, крепкая чешуя-то?

Кот. Основательная.

Ланцелот. Ну, а все-таки?

Кот. Алмаз не берет.

Ланцелот. Та-ак… Рост?

Кот. С церковь.

Ланцелот. А-га. Все ясно. Ну, спасибо, кот! (Нахлобучивает шляпу.)

Кот. Вы собираетесь драться с ним?

Ланцелот. Посмотрим.

Кот. Умоляю вас — вызовите его на бой. Он, конечно, убьет вас. (Реакция Ланцелота.) Но пока суть да дело, можно будет помечтать, развалившись перед очагом, о том, как случайно или чудом, так или сяк, не тем, так этим, может быть, как-нибудь, а вдруг и вы его убьете…

Ланцелот. Ну ты хитрый кот…

Тихая музыка.

Кот. Тсс! Вот они идут, мои хозяева…

На площадке лестницы появляются под руку Шарлемань и Эльза. У Шарлеманя в руках потрепанный портфель.

Ланцелот (снимая шляпу и кланяясь). Здравствуйте! Здравствуйте, добрый господин и прекрасная барышня…

Шарлемань. Здравствуйте, молодой человек. (Проход.)

Ланцелот. Ваш дом смотрел на меня так приветливо, и ворота были открыты, и в кухне горел огонь, и я вошел без приглашения. Простите.

Шарлемань. Не надо просить прощения. Наши двери открыты для всех. Дайте мне вашу шляпу, я повешу ее на гвоздик. (Забирает шляпу и относит её к окну.)

Эльза. Что с вами?

Ланцелот. Ничего.

Эльза. Мне показалось, что вы испугались меня.

Ланцелот. Нет, нет, это я просто так.

Шарлемань. Я люблю странников. Это оттого, вероятно, что я всю жизнь прожил, не выезжая из города. Откуда вы пришли?

Ланцелот. С юга.

Шарлемань. И много приключений было у вас на пути?

Ланцелот. Больше, чем мне хотелось бы.

Эльза. Вы устали, наверное…

Шарлемань. У нас вы можете хорошо отдохнуть. Эльза! Иди, накрывай на стол. (Эльза подходит к Шарлеманю и берет его за руку.) У нас очень тихий город. Здесь никогда и ничего не случается.

Ланцелот. Никогда?

Шарлемань. Никогда. На прошлой неделе, правда, был очень сильный ветер.

Кот. У одного дома едва не снесло крышу!

Шарлемань. Но это не такое уж большое событие.

Ланцелот. Простите, вы говорите, что у вас очень тихий город?

Шарлемань. Да, конечно.

Тихая музыка.

Ланцелот. А… Дракон?

Все вздрогнули, Эльза прижалась к Шарлеманю. Музыка оборвалась.

Шарлемань. Ах, это… Но ведь мы так привыкли к нему… Он уже четыреста лет живет у нас.

Ланцелот. Но мне говорили, что ваша дочь…

Эльза. Господин прохожий!

Ланцелот. Меня зовут Ланцелот.

Эльза. Господин Ланцелот, простите, я не хочу вам делать замечание, но все-таки прошу вас, — ни слова об этом.

Ланцелот. Почему?

Эльза. Потому что тут уж ничего не поделаешь.

Ланцелот. Вот как!

Шарлемань. Да, тут уж ничего не поделаешь. Мы сейчас гуляли в лесу и обо всем подробно переговорили. Завтра, как только Дракон уведет Эльзу, я тоже умру.

Эльза. Папа, не надо об этом.

Ланцелот. Простите, еще только один вопрос. Неужели никто не пробовал драться с ним?

Шарлемань. Последние двести лет — нет. До этого с ним часто сражались, но он убивал всех своих противников. Это удивительный стратег и великий тактик. Он атакует врага внезапно, забрасывает камнями сверху, потом устремляется отвесно вниз, прямо на голову коня и бьет его огнем, чем совершенно деморализует бедное животное. А потом он разрывает когтями всадника. Ну, и в конце концов против него перестали выступать.

Ланцелот. А целым городом не пробовали?

Шарлемань. Пробовали…

Ланцелот. Ну и что?

Шарлемань. Он сжег предместья и половину жителей свел с ума своим ядовитым дымом. Это — великий воин.

Ланцелот. Значит, против него перестали выступать, и он совершенно обнаглел…

Шарлемань. Нет, что вы! Он очень добр к нам.

Ланцелот. Добр?!

Шарлемань. Уверяю вас. Когда нашему городу грозила холера, он по просьбе городского врача дохнул своим огнем на озеро и вскипятил его. Весь город пил кипяченую воду и был спасен от эпидемии.

Ланцелот. Давно это было?

Шарлемань. О, нет, всего восемьдесят два года тому назад. Но добрые дела не забываются.

Ланцелот. А что еще он сделал доброго?

Шарлемань. Он избавил нас от цыган.

Ланцелот. Но цыгане — очень милые люди.

Шарлемань. Что вы! Какой ужас! Я, правда, в жизни своей не видал ни одного цыгана. Но я еще в школе проходил, что это люди страшные.

Ланцелот. Но почему?

Шарлемань. Это бродяги по природе и по крови, они враги любой государственной системы, иначе они обосновались бы где-нибудь, а не бродили бы туда-сюда. Их песни лишены мужественности, их идеи разрушительны. Они воруют детей. Они проникают повсюду. Теперь мы вовсе очистились от них, но еще сто лет назад любой брюнет обязан был доказать, что в нем нет цыганской крови.

Ланцелот. Да кто вам рассказал все это о цыганах?

Шарлемань. Наш Дракон. Цыгане нагло выступали против него в первые годы его власти.

Ланцелот. Славные, нетерпеливые люди!

Шарлемань. Не надо, пожалуйста, не надо так о нем говорить.

Ланцелот. Ну, ладно. А что он ест, ваш Дракон?

Шарлемань. Город наш дает ему тысячу коров, две тысячи овец, пять тысяч кур и два пуда соли в месяц.

Кот. Да, а летом и осенью сюда добавляется еще десять огородов салата, спаржи и цветной капусты.

Ланцелот. Да он же объедает вас!

Шарлемань. Нет, что вы! Мы не жалуемся. А как же можно иначе? Ведь пока он здесь, ни один другой Дракон не осмелится нас тронуть.

Ланцелот (подходит к нему, обращается доверительно). Да другие-то, по-моему, все давно перебиты.

Шарлемань. А вдруг нет?

Ланцелот. Я вас уверяю.

Шарлемань. Это я уверяю вас, молодой человек: единственный способ избавиться от всех Драконов (Ланцелот изображает заинтересованность) — это иметь своего собственного. Но довольно об этом, прошу вас. Лучше вы расскажите нам что-нибудь интересное. (Отходит в сторону, к Эльзе.)

Ланцелот. Хорошо. Я расскажу… Вы знаете, что такое жалобная книга?

Эльза. Нет.

Ланцелот. Так знайте же. В пяти годах ходьбы отсюда, в Черных горах, есть огромная пещера. И в пещере этой лежит книга, исписанная до половины. К ней никто не прикасается, но страница за страницей прибавляется к написанным прежде, прибавляется каждый день. Кто пишет? Мир! Горы, травы, камни, деревья, реки видят, что делают люди. Им известны все преступления преступников, все мучения страдающих напрасно. От ветки к ветке, от капли к капли, от облака к облаку доходят до пещеры в Черных горах человеческие жалобы, и книга растет. Если бы на свете не было этой книги, то деревья засохли бы от тоски, а вода стала бы горькой.

Шарлемань. Простите… А для кого пишется эта книга?

Ланцелот. Для нас. Для меня и немногих других.

Шарлемань. Для вас?

Ланцелот. Да. Мы — легкие, внимательные люди. Мы проведали, что есть такая книга и не поленились добраться до нее. А заглянувший в эту книгу однажды, не успокоится вовеки. Ах, какая это жалобная книга! На эти жалобы нельзя не ответить. И мы отвечаем.

Эльза, Шарлемань. Как? Как?

Ланцелот. Мы вмешиваемся в чужие дела. Мы помогаем тем, кому необходимо помочь и уничтожаем тех, кого необходимо уничтожить. Помочь вам?

Кот. Да!.. (Эльза взглядывает на него с укоризной.)

Шарлемань. Чем? Чем вы нам можете помочь?

Ланцелот. Три раза я был ранен смертельно, и как раз теми, кого насильно спасал. И все-таки, хоть вы не просите меня об этом, я вызову на бой Дракона! Слышите, Эльза!

Эльза (порывисто выходит вперед; говорит с достоинством отчаяния). Зачем?! Зачем вы все это затеваете? Всё было так ясно и достойно. И вовсе не так страшно умереть молодой. Все состарятся, а ты — нет.

Ланцелот. Что вы говорите — подумайте! Деревья — и те вздыхают, когда их рубят.

Эльза. А я не жалуюсь.

Ланцелот. И вам не жалко отца?

Эльза. Но ведь отец умрет, когда он этого захочет. А это, в сущности, счастье.

Ланцелот. И вам не жалко расставаться с вашими подругами?

Эльза. Нет. Ведь если бы не я, Дракон выбрал бы кого-нибудь из них.

Ланцелот. А жених ваш?

Эльза. Откуда вы знаете, что у меня… был… жених?

Ланцелот. Ну, неважно. Я догадался.

Эльза. Но ведь Дракон, чтобы утешить Генриха, назначил его своим личным секретарем.

Ланцелот. Да, с таким женихом, конечно, не так жалко расстаться.

Эльза. Ни капельки.

Ланцелот. Ну, а ваш родной город? Вам не жалко его оставить?

Эльза. Но ведь как раз за свой родной город я и погибаю.

Ланцелот. И он равнодушно принимает вашу жертву?

Эльза. Нет, нет, меня не станет в воскресенье, а до самого вторника весь город погрузится в траур. Целых три дня никто не будет есть мяса. К чаю будут подаваться особые булочки под названием «бедная девушка» — в память обо мне.

Ланцелот. И это всё?

Эльза. А что еще можно сделать? (Вдруг смотрит на него с надеждой.)

Ланцелот. Да убить Дракона!

Эльза. Нет, это невозможно!..

Музыка, грохот крыльев, вспышки света.

Кот. Легок на помине! Эй ты, летающая лягушка! Пшел отсюда! (и т.д.)

На лестнице появляется 1-я Голова Дракона. Ланцелот, коротко глянув на него, смотрит из-под руки вверх, надеясь увидеть Дракона. 1-я Голова глуховата, говорит не спеша, притворно-ласково, с сентиментальной улыбкой. Одежда — военный френч и шинель. (В 1985 году, к 40-летию Победы, у 1-й Головы появились еще и сталинские усы.)

1-я Голова. Здорово, ребята! Здравствуй, Шарлемань! Эльза, крошка, здравствуй! Э-э-э! Да у вас, я вижу, гость! Кто это?

Шарлемань. Это странник. Прохожий.

1-я Голова. Как? Рапортуй громко, отчетливо, по-солдатски.

Шарлемань. Это странник.

1-я Голова. Не цыган?

Шарлемань. Что вы! Это очень милый человек!

1-я Голова. А?

Шарлемань. Милый человек.

1-я Голова. Хорошо. Странник, а что же ты не смотришь на меня?

Ланцелот. А я жду, когда войдет Дракон.

1-я Голова (выходит на центр). Ха-ха-ха. Я — Дракон.

Ланцелот. Вы?? А мне говорили, что у вас огромный рост, три головы, когти…

1-я Голова. А я сегодня попросту, без чинов.

Шарлемань. Господин Дракон так давно живет среди людей, что иногда сам превращается в человека и заходит к нам в гости по-дружески.

1-я Голова. Да, мы воистину друзья, дорогой Шарлемань. Каждому из вас я даже больше, чем друг. Я друг вашего детства. Мало того, я друг детства вашего отца, деда, прадеда. Я помню вашего прапрадеда в коро-о-теньких штанишках… (Демонстративно смахивает слезу.) Черт, непрошеная слеза… Ха-ха-ха! Приезжий таращит глаза. Ты не ожидал от меня таких чувств? Ну, отвечай… Растерялся, сукин сын… Ну, ну, ничего. Эльза! Дай лапку. Плутовка, шалунья! Какая теплая лапка! Мордочку выше! Улыбайся. Улыбайся! Так. Ты чего, прохожий? А?

Ланцелот. Любуюсь.

1-я Голова. Молодец. Четко отвечаешь. Любуйся. У нас все попросту, по-солдатски. Раз — два, горе — не беда! (смеется) …Зачем приехал сюда?

Ланцелот. Чтобы убить тебя.

1-я Голова. Громче. Не слышу.

Ланцелот. Я вызываю тебя на бой, слышишь ты, Дракон? (Дракон со смехом отворачивается.) Я вызываю тебя в третий раз!

Дракон хохочет. В музыке — грохот. Короткое затемнение в центре, свет остается на Ланцелоте и Коте слева, и на Эльзе с Шарлеманем справа. Грохот стихает. Смех в центре изменяется, и к залу поворачивается уже 2-я Голова Дракона. Это холодный воин. Говорит скрипучим голосом, жестко, отрывисто, быстро. Одет в ту же шинель, опирается на палку (она же — ружье).

Кот. Не удивляйся, дорогой Ланцелот, у него три башки. Он их меняет, когда пожелает.

2-я Голова. Ваше имя — Ланцелот?

Ланцелот. Да.

2-я Голова. Вы потомок известного странствующего рыцаря Ланцелота?

Ланцелот. Это мой дальний родственник.

2-я Голова. Принимаю ваш вызов. Странствующие рыцари — те же цыгане. Вас нужно уничтожить.

Ланцелот. Я не дамся.

2-я Голова. Молодой человек! Я уничтожил: восемьсот девять рыцарей, девятьсот пять людей неизвестного звания, одного пьяного старика, двух сумасшедших, двух женщин — мать и тетку девушек, избранных мной, и одного мальчика двенадцати лет, брата такой же девушки. Кроме того, мною было уничтожено шесть армий и пять мятежных толп… Вы курите? Курите, не стесняйтесь. Вы знаете, в какой день я появился на свет?

Ланцелот. В несчастный.

2-я Голова. В день страшной битвы. В тот день сам Аттила потерпел поражение. Вам понятно, сколько воинов надо было уложить для этого? Земля пропиталась кровью. Листья на деревьях к полуночи стали коричневыми. К рассвету огромные черные грибы, — они называются гробовики — выросли под деревьями. А вслед за ними из-под земли выполз я. Я — сын войны, война — это я. Кровь мертвых гуннов течет в моих жилах. Это холодная кровь. В бою я холоден, спокоен, точен.

Поднимает палку и стреляет в воздух. Резкая очередь, вспышка.

Вы против меня, следовательно вы против войны.

Ланцелот. Что вы! Я воюю всю жизнь.

2-я Голова. Вы — чужой здесь! А мы издревле научились понимать друг друга. Весь город будет смотреть на вас с ужасом и обрадуется вашей смерти. Вам предстоит бесславная гибель, понимаете?

Ланцелот. Нет.

2-я Голова. Я вижу, что вы решительны по-прежнему.

Ланцелот. Даже больше.

2-я Голова. Вы — достойный противник.

Ланцелот. Благодарю вас.

2-я Голова. Я буду воевать с вами всерьез.

Ланцелот. Отлично.

2-я Голова. А это значит, что я убью вас немедленно. Сейчас. Здесь.

Ланцелот. Но я безоружен.

2-я Голова. А вы хотите, чтобы я дал вам время вооружиться? Нет. Я ведь сказал, что буду воевать с вами всерьез. Я нападу на вас внезапно, сейчас. Эльза, принесите метелку… Я испепелю этого человека, а вы выметете его пепел.

Ланцелот. Вы боитесь меня?

2-я Голова. Я не знаю, что такое страх.

Ланцелот. Почему же тогда вы так спешите? Дайте мне сроку до завтра. Я найду себе оружие, и мы встретимся в поле.

2-я Голова. А зачем?

Ланцелот. Чтобы народ не подумал, что вы трусите.

2-я Голова. Народ ничего не узнает. Эти двое будут молчать. А вы умрете сейчас — храбро, тихо и бесславно. (Медленно поднимает палку и целится в Ланцелота, тот застыл, отшатнувшись к стене.)

Шарлемань (выскакивает на линию выстрела и бросается на колени). Стойте!

2-я Голова. Что такое?

Шарлемань. Вы не можете убить его.

2-я Голова. Что?

Шарлемань. Умоляю вас — не гневайтесь, я предан вам всей душой. Но ведь я — архивариус!

2-я Голова. При чем тут ваша должность?

Шарлемань. У меня хранится документ, подписанный вами триста восемьдесят два года тому назад. Этот документ не отменен. Видите, я не возражаю, я только напоминаю. Там стоит подпись: «Дракон».

2-я Голова. Ну и что?

Шарлемань. Как — что?.. Это моя дочка в конце концов. Я ведь желаю только, чтобы она пожила подольше. Это вполне естественно.

2-я Голова. Короче. (Опускает палку.)

Шарлемань. Будь что будет. Я возражаю. Убить его вы не можете. Всякий, вызвавший вас, в безопасности до дня боя, пишете вы, и подтверждаете это клятвой. И день боя назначаете не вы, а тот, кто вызвал вас, — так сказано в документе и подтверждено клятвой. А весь город должен помогать тому, кто вызовет вас, и никто не будет наказан — это тоже подтверждается клятвой.

2-я Голова. Когда был написан этот документ?

Шарлемань. Триста восемьдесят два года тому назад.

2-я Голова. Я был тогда наивным, сентиментальным, неопытным мальчишкой.

Шарлемань. Но документ не отменен.

2-я Голова. Мало ли что.

Шарлемань. Но документ!..

2-я Голова. Довольно о документах. Мы взрослые люди.

Шарлемань. Но ведь вы сами подписали!.. Я сейчас принесу! (Вскакивает и хочет бежать.)

2-я Голова (целится в него). Ни с места!

Шарлемань (отступает к Эльзе, которая стоит рядом с Ланцелотом. Кот из окна исчез). Как же так… Нашелся человек, который пробует спасти мою девочку. Любовь к ребенку — ведь это же ничего. Это можно. А кроме того, гостеприимство — это ведь тоже вполне можно. Зачем же вы смотрите на меня так страшно? Я протестую, я протестую! (Со слезами отворачивается.)

Эльза. Папа, не надо!

2-я Голова. Ладно. Сейчас уничтожу все гнездо. (Поднимает палку и целится.)

Ланцелот (делает шаг вперед, закрывая собой Эльзу и Шарлеманя). И весь город узнает, что вы трус!

2-я Голова. Откуда?

Кот (убегая по лестнице). Всем, всем, всё, всё расскажу, старая ящерица!

Дракон разворачивается и стреляет в Кота.

Кот (сверху из-за кулис). А-а-а! Промазал!

2-я Голова. Ладно. Будем драться завтра. Как вы хотели.

Дракон расправляет руки и с грохотом «взлетает» под затухающий свет.

Кот (появляется на лестнице). Эльза! Ланцелот! (Торжествующе.) Восемь моих знакомых кошек и сорок восемь (горделиво) моих котят побежали в город, они расскажут о предстоящей драке. Мяу! Сам бургомистр бежит сюда!

На лестнице слышны голоса и причитания. Вбегает Бургомистр.

Бургомистр. Эльза! Где прохожий? Мне сказали, что какой-то прохожий… (Налетел на Ланцелота.) Здрассте!.. (Побежал дальше.) Где этот, Ланцелот, что ли… («Показывает» Авилова, обозначая крупный нос, длинные волосы и большие глаза.)

Ланцелот. Да вот он я.

Бургомистр. А-а-а! Прежде всего, будьте добры, говорите потише, по возможности без жестов, двигайтесь мягко, мягко, и, пожалуйста, не смотрите мне в глаза!

Ланцелот. Почему?

Бургомистр. Потому что нервы у меня в ужасном беспорядке. Я болен всеми нервными и психическими заболеваниями, какие есть на свете, и, сверх того, еще тремя, неизвестными до сих пор… Я — чайник! (Слегка присев, уперев одну руку в бок и отставив другую, принимает вид чайника с ручкой и носиком и мягкими широкими приставными шагами движется на Ланцелота.) Я — чайник! Вскипятите меня!.. (Резко меняя тон.) Вы думаете, легко быть бургомистром при Драконе?

Ланцелот. Ну вот, я убью Дракона, и вам сразу станет легче.

Бургомистр. Легче? Ха-ха-ха! Легче?? Ха-ха-ха! Легче! То, что вы осмелились вызвать господина Дракона — несчастье! Дела были в порядке. Господин Дракон своим влиянием держал в руках моего помощника, редкого негодяя, и всю его банду, состоящую из купцов-мукомолов. («Показывает» длинные бороды.) Теперь все перепутается. Господин Дракон будет готовиться к бою, забросит дела…

Ланцелот. Да поймите вы, несчастный вы человек, что я спасу город!

Бургомистр. Город? Ха-ха! Город! Ха-ха-ха! Мой помощник такой негодяй, что я пожертвую двумя городами, только бы уничтожить его. Лучше пять драконов, чем такая гадина, как мой помощник. Умоляю вас, уезжайте! (Испуганно.) Смерть! Смерть стоит за вашей спиной!

Ланцелот (оборачивается). Где?

Бургомистр (подскакивает к Ланцелоту и «пробегается» по нему пальцами). Вот, маленькая побежала… Уезжайте! Уезжайте! (Импровиз, катается по полу.)

Ланцелот. Не уеду.

Бургомистр. Поздравляю вас — у меня начался припадок каталепсии! А-а-а! М-м-м! (Приподнимается и замирает в умоляющей позе на полу.)

Ланцелот. Да поймите вы, несчастный человек, — ведь я спасу всех! Поймите! Не понимаете?

Бургомистр. Не понимаю. (Сел, затем встал.) А скажите… скажите, кто просит вас драться с ним?

Ланцелот. Весь город этого хочет.

Бургомистр. Подойдите сюда! Посмотрите в окно! Лучшие люди города прибежали сюда просить вас, чтобы вы убирались прочь!

Вступает цирковой марш.

Ланцелот. Где они?

Бургомистр. Вот! Вот они. Жмутся у стен. Подойдите ближе, друзья мои!

С лестницы, приплясывая, спускаются горожане, обходят сцену и собираются группкой в правом дальнем углу.

Ланцелот. А почему они идут на цыпочках?

Бургомистр. Чтобы не действовать мне на нервы.

Ланцелот. А почему…

Бургомистр. Много вопросов!

По свистку бургомистра все замирают. Музыка останавливается.

Молодцы! Друзья мои, скажите господину Ланцелоту, чего вы от него хотите? Ну? Раз, два, три!

Миллер. Господин Ланцелот, уезжайте из нашего города!

Все. Скорее! Скорее!

Садовник. Мы живем очень хорошо!

Анжелика. Нам не нужна ваша помощь!

Подруга. Если вы гуманный и культурный человек, вы подчинитесь воле народа!

Снова звучит цирковой марш, и горожане, приплясывая, уходят со сцены. Музыка стихает.

Бургомистр. Вот видите! Если вы гуманный и культурный человек, вы подчинитесь воле народа!

Ланцелот. Ни за что!

Бургомистр. Поздравляю вас! У меня легкое помешательство. Я — чайник. Заварите меня!

Ланцелот. Я понимаю, почему эти людишки прибежали сюда на цыпочках! Чтобы не разбудить настоящих людей! Вот с ними-то я сейчас и поговорю. (Уходит наверх.)

Бургомистр. Вскипятите меня! Чайку попьем… Впрочем, что он может сделать? Дракон прикажет, и мы засадим его в тюрьму. И всё кончится отлично. Дорогая Эльза! Не волнуйся. Секунда в секунду в назначенный срок сам господин Дракон заключит тебя в свои объятия.

Генрих (появляется на лестнице, делает взмах рукой и «ловит на крючок» бургомистра, стоящего спиной к нему в противоположном конце сцены). Хоп!

Бургомистр («отцепляя крючок»). Ну, хватит, хватит, сынок! Тоже экстрасенс нашелся… Здравствуй, сынок!

Генрих. Здравствуй, отец!

Бургомистр. Ты от Него? Никакого боя не будет, конечно? Ты принес приказ заточить Ланцелота в тюрьму?

Генрих. Господин Дракон приказывает — первое…

Бургомистр (изображает официанта, принимающего заказ). На первое…

Генрих. Назначить бой назавтра. Второе…

Бургомистр. На второе…

Генрих. Ланцелота снабдить оружием. Третье…

Бургомистр. На третье…

Генрих. Быть поумнее!

Бургомистр. А у меня ум зашел за разум! Ум! Ум! Где ты? Отзовись! Выйди!

Генрих. Мне приказано поговорить с Эльзой. Наедине.

Бургомистр. Понимаю, понимаю, не буду мешать. Пойду созывать заседание городского самоуправления. Господа! Господа! (Уход.)

Генрих. Здравствуй, Эльза!

Эльза. Здравствуй, Генрих.

Генрих. Ты надеешься, что Ланцелот спасет тебя?

Эльза. Что Дракон велел передать мне?

Генрих (одергивает её). Господин Дракон! Он велел передать, чтобы ты убила Ланцелота, если это понадобится. Ножом. Он будет отравлен.

Эльза. Я не могу.

Генрих. А на это господин Дракон велел сказать, что иначе он перебьет всех твоих подруг.

Эльза. Я… подумаю.

Генрих. А господин Дракон на это велел сказать, что всякое колебание будет наказано, как ослушание.

Эльза. Я ненавижу тебя!

Генрих. А господин Дракон на это велел сказать, что он умеет награждать верных слуг.

Эльза. А Ланцелот убьет твоего Дракона!

Генрих. А на это господин Дракон велел сказать: посмотрим! (уход)

Музыка, грохот, вспышки света. Бургомистр проходит по сцене, объявляет в мегафон:

Бургомистр. Внимание, граждане города! Сегодня, в двенадцать часов дня некий странствующий рыцарь Ланцелот осмелился вызвать на бой нашего любимого господина Дракона. Причина поступка неизвестна. Члены городского самоуправления приглашаются на внеочередное заседание по поводу вручения оружия для рыцаря Ланцелота, согласно драконовскому закону. Просьба сохранять спокойствие… Температура воздуха… Атмосферное давление…

Вспышки стробоскопа. Горожане проходят наверх, с ними идет Ланцелот. Затемнение, музыка смолкла.

На сцене Генрих. По лестнице спиной спускается бургомистр, продолжая что-то кричать оставшимся наверху.

Бургомистр. Господа, умоляю вас, перерыв! Перерыв на полчаса, я тоже человек…

Генрих делает взмах рукой и «ловит на крючок» бургомистра.

Бургомистр («отцепляя крючок»). Ну хватит! Здравствуй, сынок. Ты посылал за мной?

Генрих. Здравствуй, отец. Я хотел узнать, как у вас там идут дела. Надеюсь, заседание городского самоуправления уже закончилось?

Бургомистр. Какое там! За целую ночь едва успели утвердить: «повестка дня»!

Генрих. Умаялся?

Бургомистр. А ты как думаешь? За последние полчаса на мне переменили три смирительные рубашки… Не знаю, к дождю, что ли, но только сегодня ужасно разыгралась моя проклятая шизофрения. Галлюцинации, навязчивые идеи, то, сё… Так и брежу… Так и брежу…

Пантомима. Печатает на машинке, снимает телефонную трубку, что-то в нее говорит, красит губы, дымит сигаретой — словом, это «секретарша».

Генрих. Когда же вы решите вопрос об оружии?

Бургомистр (не отрываясь от пантомимы, небрежно). О каком оружии?

Генрих. Для Ланцелота.

Бургомистр (не отрываясь от пантомимы). Для какого Ланцелота?

Генрих. Ты что, с ума сошел?

Бургомистр (вдруг очнувшись). Конечно! Хорош сын! Совершенно забыл, как тяжко болен его бедняга отец. (Патетически.) О, люди! Возлюбите друг друга! (Испуганно.) О-о-о! Ты видишь, какой бред!

Генрих. Ничего, папа, это пройдет!

Бургомистр. Я сам знаю, что пройдет, а все-таки неприятно!

Генрих. Отец, выслушай меня. Есть важные новости. Старик Дракоша нервничает.

Бургомистр. Неправда.

Генрих. Уверяю тебя. Всю ночь, не жалея крылышек, наш старикан порхал неведомо где. Заявился домой только на рассвете. От него ужасно несло рыбой, что с ним случается всегда, когда он озабочен. Понимаешь?

Бургомистр. Так, так…

Генрих. И мне удалось установить следующее: наш добрый ящер порхал всю ночь исключительно для того, чтобы разузнать всю подноготную о славном господине Ланцелоте.

Бургомистр. Ну, ну?

Генрих. Не знаю, в каких притонах — на Гималаях или на горе Арарат, в Шотландии или на Кавказе, но только старичок разведал, что Ланцелот — профессиональный герой… (Реакция бургомистра: отмахивается, отплевывается, демонстративно затыкает себе рот и т.п.) Ты знаешь, я сам ненавижу людишек этой породы, но Дра-Дра, как профессиональный злодей, очевидно, придает им какое-то значение. Он ругался, скрипел, ныл. Потом дедушке захотелось пивца. Вылакав целую бочку любимого своего напитка и не отдав никаких приказаний, старикан вновь расправил свои перепонки и вот до сей поры шныряет в облаках, как пичужка. Скажи мне, отец, тебя это не тревожит?

Бургомистр. Ни капельки.

Генрих. Отец, ты старше меня…

Бургомистр (бормочет). М-да, м-да. Старше.

Генрих. Ты опытнее…

Бургомистр. М-да, м-да, опытнее.

Генрих. Скажи мне, что ты думаешь о предстоящем бое.

Бургомистр. Бой, сынок, это сложная тактическая разработка…

Генрих. Только говори попросту, без казенных восторгов — неужели Ланцелот может победить?

Бургомистр (показывая жестами, что у стен есть уши). Пожалуйста, сынок, я отвечу тебе попросту, от души. Я так, понимаешь, малыш, искренне привязан к нашему Дракоше! Сроднился я с ним, что ли? Мне, понимаешь, ну, как тебе сказать… даже хочется иногда отдать за него свою жизнь!

Генрих (иронически). Да…

Бургомистр (с пафосом). Нет! Нет, он, конечно, победит, чудушко-юдушко, душечка-цыпочка, летун-хлопотун!.. (Продолжает беззвучно бормотать, нанизывая эпитеты.)

Генрих (слезливо). Не хочешь ты, папочка, попросту, по душам, поговорить с единственным своим сыном!

Бургомистр. Не хочу, сынок. Я еще не сошел с ума. (Спохватываясь.) То есть, я, конечно, сошел с ума, но не до такой степени. (Хватает Генриха за грудки и трясет.)

Генрих. Руки! Руки убери, пожалуйста! Ну что ты, папа! (Вырывается и отходит.)

Бургомистр («падает в обморок», цепляясь за Генриха, тот вынужден его подхватить. Говорит слабым голосом). А теперь скажи мне: это Дракон приказал тебе допросить меня? Это он приказал тебе допросить меня? (Генрих кивает. Бургомистр встает на ноги.) Молодец сынок! Очень хорошо провел весь разговор. Я горжусь тобой.

Генрих. Ну, папа…

Бургомистр. Да, да, и не потому что я папа, — я горжусь тобой как знаток, как профессионал, как старый служака. Скажи, ты все запомнил, что я говорил тебе?

Генрих. Все запомнил.

Бургомистр. А вот эти слова: чудушко-юдушко, душечка-цыпочка, летун-хлопотун?..

Генрих. Все запомнил.

Бургомистр. Ну, вот так и доложи.

Генрих. Так и доложу.

Бургомистр. Ах, ты мой единственный! Ах, ты мой шпиончик! Карьерочку, карьерочку делает крошка!.. (Изображает на Генрихе погоны со звездочками и лампасы.) Денег не надо?

Генрих. Нет, пока не надо.

Бургомистр. Бери, не стесняйся, я при деньгах. У меня как раз вчера был припадок клептомании. («Метет деньги метлой».) Бери!

Генрих. Спасибо, не надо. Ну, а теперь скажи мне всю правду.

Бургомистр. Что ты, сыночек, как маленький, — правду тебе да правду! Я ведь не обыватель какой-нибудь, я бургомистр! Я сам себе не говорю правды уже столько лет, что и забыл, какая она, правда-то! Меня от нее воротит, отшвыривает! Правда — она, знаешь, чем пахнет, проклятая? Довольно! (Обращаясь к небу.) Слава Дракону! Слава Дракону! Слава Дракону!

Грохот, вспышки. Бургомистр и Генрих испуганно смотрят вверх.

Генрих. Патрулирует.

Бургомистр (доверительно). Так, так. А теперь ты, сынок, ответь мне на один вопросик. Дракон действительно не дал никаких приказаний, а, сынок?

Генрих. Не дал.

Бургомистр. Убивать не будем?

Генрих. Кого?

Бургомистр. Нашего спасителя… (Снова «показывает» Авилова — нос, волосы и глаза.) Не приказал ли он потихонечку тюкнуть господина Ланцелота? Ты говори, не стесняйся, чего там! Дело житейское. А, сынок? Молчишь…

Генрих (многозначительно). Молчу.

Бургомистр (удовлетворенно). Понимаю. Ладно, молчи. Ничего не поделаешь, служба! (Идет к лестнице.)

Генрих (официальным тоном). Напоминаю вам, господин бургомистр, что с минуты на минуту должна состояться торжественная церемония вручения оружия господину герою. (С иронией.) Возможно, что сам Дра-Дра захочет почтить церемонию своим присутствием, а у тебя, папа, еще ничего не готово!

Бургомистр. Ну что ж, пойду, подберу ему какое-нибудь оружие. Останется доволен! Господа!.. (Уход.)

Входит Эльза.

Эльза. Генрих!

Генрих. Эльза!

Эльза. Ты посылал за мной?

Генрих. Да, я посылал за тобой. Как мне жаль, что на башне стоит часовой. Если бы не эта в высшей степени досадная помеха, я бы обнял тебя и поцеловал.

Эльза. А я бы тебя ударила.

Генрих. Ах, Эльза, Эльза! Ты всегда была немножко слишком добродетельна. Но это тебе идет. За скромностью твоей скрывается нечто… Дра-Дра чувствует девушек. Он всегда выбирал самых многообещающих, шалун-попрыгун… А… Ланцелот… он еще не пытался ухаживать за тобой?

Эльза (реакция).

Генрих. Впрочем, конечно, нет. Будь на твоем месте старая дура, он все равно полез бы сражаться. Ему все равно, кого спасать. Он так обучен. Он и не разглядел, какая ты.

Эльза. Ты звал меня только для того, чтобы сообщить все это?

Генрих. О, нет. Я звал тебя, чтобы спросить — хочешь выйти замуж за меня?

Эльза (реакция).

Генрих. Я не шучу. Я уполномочен передать тебе следующее: если ты будешь послушна и в случае необходимости убьешь Ланцелота, то в награду Дра-Дра отпустит тебя. Вместо тебя избранницей будет другая, совершенно незнакомая тебе девушка из простонародья. Она все равно намечена на будущий год. Выбирай, что лучше — глупая смерть или жизнь, полная таких радостей, которые пока только снились тебе, да и то так редко, что даже обидно.

Эльза. Он струсил?

Генрих. Кто? Дра-Дра? Нет! Я знаю все его слабости. Он самодур, солдафон, паразит, — все, что угодно, но он не трус.

Эльза. Вчера он угрожал, а сегодня торгуется?

Генрих. Да этого добился я. Я — настоящий победитель Дракона, если хочешь знать. Я могу выхлопотать все, что захочу. Я ждал случая и дождался. Я не настолько глуп, чтобы уступать тебя кому бы то ни было.

Генрих пытается поцеловать ее, она дает ему пощечину.

Эльза. Я не верю тебе.

Генрих. А я — верю… Ты выполнишь приказ, ради себя и ради меня. Подумай — жизнь! Вся жизнь перед нами, если ты этого захочешь. Подумай (с угрозой), моя очаровательная! (Уход.)

По лестнице спускается Ланцелот.

Ланцелот. Эльза! Какое счастье, что я вижу вас.

Эльза. Вы… были на заседании городского самоуправления?

Ланцелот. Был.

Эльза. Зачем они звали вас?

Ланцелот. Деньги предлагали, лишь бы я от боя отказался.

Эльза. И что вы им ответили?

Ланцелот. Ответил: ах, вы, бедные дураки!

Эльза. Ну, зачем вы так, ведь они, наверное…

Ланцелот. Не будем говорить о них. Сегодня, Эльза, вы еще красивее, чем вчера. Это верный признак того, что вы действительно нравитесь мне. Вы… верите, что я освобожу вас?

Эльза. Нет.

Ланцелот. А я и не обижаюсь. Вот как вы мне нравитесь, оказывается.

Генрих из угла подает знак — с лестницы сбегают подруги Эльзы.

Обе подруги. А вот и мы, а вот и мы, а вот и мы! Здравствуйте!

Подруга. Здравствуйте! Мы — самые лучшие подруги Эльзы!

Анжелика. Мы жили с ней душа в душу с самого детства!

Подруга. Она была у нас самая умная!

Анжелика. Она была у нас самая славная!

Подруга. А все-таки она любила нас больше всех. И зашьет, бывало, что попросишь, и задачку поможет решить, и утешит, когда тебе кажется, что ты самая несчастная.

Анжелика. Господин Ланцелот, вы не можете устроить нас на крышу ратуши? Вам не откажут, если вы попросите.

Подруга. А вы правда будете драться с ним?

Анжелика. Нам так хочется увидеть бой получше!

Подруга. Ну, вот вы и рассердились на нас.

Анжелика. И не хотите разговаривать с нами.

Подруга. А мы не такие уж и плохие девушки!

Анжелика. Вы думаете, мы нарочно помешали вам попрощаться с Эльзой? А мы не нарочно.

Подруга. Это Генрих приказал нам не оставлять вас с Эльзой наедине, пока господин Дракон не разрешит этого.

Анжелика. Он приказал нам болтать…

Подруга. Вот мы и болтаем, как дурочки…

Анжелика. А иначе мы заплакали бы. А вы, приезжий, и представить себе не можете, какой это стыд — плакать при чужих.

На лестнице появляется Шарлемань.

Шарлемань. Господин Ланцелот, заседание окончено. Решение об оружии для вас вынесено. Простите нас. Пожалейте нас, бедных убийц…

Выходят Бургомистр и члены городского самоуправления. Горожане выстраиваются в правом дальнем углу, Бургомистр встает впереди, у левой колонны.

Бургомистр (обращаясь к небу). Потрясенные и взволнованные доверием, которое вы, ваше превосходительство, оказываете нам, разрешая выносить столь важные решения, просим вас занять место почетного председателя. Просим…

Хор горожан. Раз!

Бургомистр. Просим…

Хор горожан. Два!

Бургомистр. Просим…

Хор горожан. Три!

Пауза

Бургомистр. Сокрушаемся, но делать нечего. Начнем, пожалуй, сами. Итак, господа, объявляю заседоние… объявляю заседуние… объявляю заседание!.. (Тоненьким женским голоском, глядя вверх и прихорашиваясь.) Здравствуйте, господа! (Зычным низким голосом.) Пошли вон, негодяи! (Обычным голосом.) Поздравляю вас, у меня началось раздвоение личности! (Зычным низким голосом, нависая над «ведущей».) Ты что же это делаешь, старая дура?.. (Тоненько, обращаясь вверх.) Не видишь, что ли, председательствую! (Зычно, обращаясь вниз.) Да разве женское это дело? (Тоненько, обращаясь вверх.) Да я и сама не рада, касатик! Не сажайте меня, бедную, на кол, а дайте огласить протокол… (Горожане бурно аплодируют. Бургомистр продолжает обычным голосом.) Слушали: о снабжении некоего Ланцелота оружием. Постановили: снабдить. (Аплодисменты, крики одобрения.) Но («сжимает сердце» со скрипом) скрепя сердца. Эй, вы там! Внесите сюда оружие!

Звучит цирковой марш. Пантомима: бургомистр изображает бой, атакуя воображаемого противника на земле и с воздуха, одновременно зарываясь в окопы, отбиваясь в рукопашной и отстреливаясь, в том числе из зенитного пулемета. Во время пантомимы, приплясывая, выходит Генрих, выносит медный тазик, с поклоном кладет у ног Ланцелота и, приплясывая, уходит. Музыка стихает.

Бургомистр. Вот, собственно говоря, таким образом вы и сможете победить нашего любимого господина Дракона. …А вот, соответственно, и оружие.

Ланцелот (вглядывается с удивленным смехом). Да это же тазик… от цирюльника.

Бургомистр (опускается на колени и критически осматривает тазик, потом соглашается). Да, но мы назначили его исполняющим обязанности шлема. (Прикладывает к своей голове, получается что-то среднее между «шлемом» Дон Кихота и нимбом.) Даже вещи в нашем городе послушны и дисциплинированы. Они будут исполнять свои обязанности вполне добросовестно…

Ланцелот. Но, может быть, у вас есть…

Бургомистр. А вот рыцарских лат у нас на всем складе, к сожалению, не оказалось. Но копье есть. (Генрих, приплясывая, с поклоном подает Ланцелоту свернутую бумажку и возвращается на место.) Это удостоверение, господин Ланцелот, дается вам в том, что копье действительно сломано и находится в ремонте, что подписью и печатью удостоверяется. Но вы не расстраивайтесь! Во время боя вы предъявите эту бумагу господину Дракону, и все кончится отлично.

Грохот, музыка, вспышки света. В центре сцены появляется 3-я Голова Дракона. Тоже в шинели, руки спрятаны в карманы. Говорит спокойно, уверенно, негромким голосом, не тратя силы на запугивание противника.

Анжелика (испуганно). Третья голова!

Бургомистр. Ваше превосходительство! Во вверенном мне городском самоуправлении всё обстоит благополучно. В околотке один. Налицо десять человек…

3-я Голова. Все пошли вон. (Бургомистр выпроваживает горожан, вопросительно указывает на Ланцелота.) Кроме приезжего.

Бургомистр. Слышали? Все пошли вон. (Сам остается на сцене.)

3-я Голова. Все.

Бургомистр (понимающе). …Вот так ты решил… (Импровиз. Уход.)

3-я Голова. Как здоровье?

Ланцелот. Спасибо, отлично.

3-я Голова. А это что за тазик на полу?

Ланцелот. Оружие.

3-я Голова. Мои додумались?

Ланцелот. Они.

3-я Голова. Вот безобразники. Обидно, небось?

Ланцелот. Нет.

3-я Голова. Вранье. У меня холодная кровь, но даже я обиделся бы. Страшно тебе?

Ланцелот. Нет.

3-я Голова. Вранье, вранье. Мои люди страшные. Таких больше нигде не найдешь, только в моем городе. Моя работа, я их кроил.

Ланцелот. И все-таки они люди.

3-я Голова. Это снаружи. А если бы ты увидел их души — ох, задрожал бы! Убежал бы даже. Не стал бы умирать из-за калек. Я же их, любезный, лично покалечил. Как требуется, так и покалечил. Человеческие души, любезный, очень живучи. Разрубишь тело пополам — человек околеет. А разорвешь душу — станет послушней и только. Нет, нет, таких душ нигде не подберешь, только в моем городе. Безрукие души, безногие души, глухонемые души, цепные души, легавые души, окаянные души. (Сильным пинком отправляет с грохотом тазик за кулисы.) Знаешь, почему бургомистр притворяется душевнобольным? А?! Чтобы скрыть, что у него и вовсе нет души. Дырявые души, прожженные души, продажные души, мертвые души. Жалко, что они невидимы.

Ланцелот. Да это счастье твое.

3-я Голова. Как так?

Ланцелот. Да если бы люди своими глазами увидели, во что превратились их души, — они бы на смерть пошли, но не остались покоренным народом. Кто бы тебя тогда кормил?

3-я Голова. Черт его знает, может, ты и прав. Ну что, начнем?

Ланцелот. Начнем.

3-я Голова. Попрощайся с девушкой, ради которой идешь на смерть. Тебе она нравится?

Ланцелот. Очень.

3-я Голова. Мне она тоже нравится. Отличная девушка. Послушная девушка. Эльза, подойди ко мне, крошка!

Эльза появляется из-за кулис, подходит к Дракону, стоящему у левой колонны. На Ланцелота она не глядит.

Подойди сюда, моя милая. Ближе, ближе. Посмотри мне в глаза. Глазки ясные… Улыбайся, улыбайся, головку выше. Плутовка, шалунья, какая мягкая лапка. Можешь поцеловать мне руку. (Вытаскивает руку из кармана — кисть складывается в когтистую лапу. Эльза склоняется и прикасается к ней губами.) Вот так. Губки у тебя теплые, значит, на душе у тебя спокойно. Хочешь попрощаться с господином Ланцелотом?

Эльза. Как прикажете.

3-я Голова. А я вот как прикажу. Иди. Поговори с ним ласково, ласково поговори с ним. Можешь поцеловать на прощанье. Ничего, я буду здесь, при мне можно. А потом убей его ножом. (Щелчком раскрывает нож с выкидным лезвием, кладет на окно.) Ничего, я буду здесь. При мне ты это сделаешь. Ступай. Можешь поцеловать на прощанье… (Уходит влево за ряды.)

Эльза. Господин Ланцелот…

Ланцелот. Да, Эльза.

Эльза. Господин Ланцелот, мне приказано попрощаться с вами.

Ланцелот. Хорошо, Эльза. Давайте попрощаемся на всякий случай. Бой будет серьезный. Мало ли что может случиться.

Эльза. Господин Ланцелот…

Ланцелот. Я хочу на прощание сказать вам, Эльза, что я люблю вас.

Эльза (реакция).

Ланцелот. Не сердитесь. Я ужасно хотел, чтобы вы знали это.

Эльза. А я думала, что вы все равно вызвали бы Дракона. Даже если бы другая девушка была на моем месте.

Ланцелот. Конечно, вызвал бы. Я их терпеть не могу, драконов этих. Но ради вас я готов задушить его голыми руками. Хотя это очень противно.

Эльза. Значит, вы меня любите?

Ланцелот. Подумать страшно. Если бы вчера, на перекрестке трех дорог я повернул бы не направо, а налево, то мы так никогда бы и не встретились. Какой ужас, верно?

Эльза. Да…

Ланцелот. Страшно подумать… Мне кажется, ближе вас никого у меня на свете нет. И город ваш я считаю своим родным, потому что вы в нем живете. Эльза, если меня… Ну, словом, если нам больше не удастся поговорить, то вы уж не забывайте меня.

Эльза (молча реагирует).

Ланцелот (говорит наигранно легко). Не забывайте! Я странник, легкий человек, но вся жизнь моя проходила в тяжелых боях. Тут дракон, там людоеды, там великаны. Возишься, возишься… Работа хлопотливая, неблагодарная. Но я никогда не уставал, всегда был счастлив, часто влюблялся…

Эльза. Часто?..

Ланцелот (соображает, что не то сказал, смущается, начинает виновато объяснять. Молчаливые реакции Эльзы). Н-ну… бывало… ходишь, бродишь, дерешься, ну и знакомишься с девушками. Ведь они всегда в какие-нибудь истории попадают: то в плен к разбойникам, то в мешок к великану, то на кухню к людоеду. А эти злодеи всегда выбирают девушек получше, особенно людоеды. Ну, вот и влюбишься, бывало… Но разве так, как теперь? С теми я все больше шутил, смешил их. А вас, если бы мы были одни, все целовал бы… И увел бы вас отсюда далеко-далеко!

Эльза. Не будет нам с вами счастья, господин Ланцелот.

Ланцелот. Мы будем счастливы, Эльза, я всегда говорю правду…

Эльза (с отчаянием). Нет…

Ланцелот. Поверь мне…

Эльза. Нет.

Ланцелот. Мы будем счастливы!

Эльза. Нет!

Звучит тихая музыка.

Ланцелот. Эх, да разве знают в вашем бедном народе, как можно любить друг друга? Страх, усталость, недоверие сгорят в тебе, исчезнут навеки, вот как я буду любить тебя. А ты, засыпая, будешь улыбаться, и, просыпаясь, будешь улыбаться и звать меня — вот как ты будешь любить меня. И деревья в лесу будут ласково разговаривать с нами, и звери, и птицы. И все будут рады нам, потому что настоящие влюбленные все понимают и заодно со всем миром, потому что настоящие влюбленные приносят счастье.

Эльза (потрясенно). А я уже и теперь счастлива. Ты знаешь, со мной так еще никогда не говорили. Я даже не знала, что есть на свете такие люди, как ты. Еще вчера мне казалось, что я тебя ненавижу. А это я тайно-тайно влюблялась в тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя — какое счастье сказать это прямо! (Подходит к Ланцелоту, берет его за руку.)

Напевая, справа появляется Дракон.

Эльза (говорит, прячась за плечом Ланцелота). Я люблю его — и он убьет тебя.

Ланцелот (указывая на Эльзу). Это чистая правда, господин Дракон.

3-я Голова. Ну что ж, придется подраться. Да откровенно говоря, я не жалею об этом. Я не так давно разработал очень любопытный удар лапой эн в икс-направлении. (Музыка стихла.) Сейчас попробуем его на теле. А ты, дурочка, ступай домой, а после боя мы поговорим с тобой обо всем задушевно. Стража, проводите эту барышню домой и посторожите её там!

Ланцелот делает шаг вперед.

Эльза. Не надо. Береги силы. Я буду ждать тебя. (Уход.)

3-я Голова (Генриху). Мальчик, сними часового с башни и отправь его в тюрьму. Он слишком много слышал и может проболтаться об этом в казарме. Потом придешь смазать мне когти ядом. Ядом!!! (Генрих убегает.) А ты стой здесь, слышишь? И жди. Когда я начну (смотрит на часы) — я не скажу. Настоящая война начинается вдруг!

Дракон расправляет руки и с грохотом «взлетает» под затухающий свет.

Бой. Грохот, музыка, вспышки света.

По лестнице спускается бургомистр в каске и с мегафоном. Зачитывает объявление.

Бургомистр. Внимание! Внимание, граждане города! Сегодня в двенадцать часов дня господин Дракон принял наглый и необдуманный вызов странствующего рыцаря Ланцелота и приступил к тактическим действиям с объявлением молниеносной войны. Мы не сомневаемся в исходе сражения, поэтому заранее поздравляем нашего любимого господина Дракона с новой блестящей победой. (Импровиз, уход.)

Грохот боя и вспышки стихают. Сцена залита красным светом, тревожная музыка — она будет фоном сопровождать всю сцену боя, то нарастая, то затихая. Вдоль левой стены, озираясь, проходит Шарлемань.

Шарлемань. Эльза! Эльза!.. (Уходит на лестницу.)

По сцене почти в полной темноте мечутся испуганные горожане.

Садовник. Что случилось, господин Фридрихсен?

Фридрихсен. Война, господин садовник, война!

Миллер. Я так и знал, что этот Ланцелот не успокоится.

Садовник. Бедный Дракон, вынужден тратить силы на какого-то проходимца!

Анжелика. И ведь знает, знает, что Дракон непобедим!

Садовник. Взял бы и убил его к черту!

Подруга. Действительно, взял бы и убил его сразу!

Миллер. А, видно, не получилось сразу!

Садовник. Да помолчите вы, Миллер.

Миллер. Да я-то помолчу.

Музыка и грохот нарастают. Высвечивается группа горожан, Мальчик показывает рукой на небо.

Мальчик. Смотрите, смотрите, а Ланцелот на ковре-самолете!

Анна-Мария. Дева Мария! Откуда у него ковер-самолет?

Подруга. Ковер-самолет? Не может быть!

Садовник. Действительно, ковер-самолет!

Анжелика. А я слышала сегодня на рынке, что ковер-самолет ему подарили братья-ткачи из городской мануфактуры, но не поверила!

Миллер. Да, не сидится людям дома! Чего им не хватало?

Фридрихсен. Я бы этим ткачам головы за это поотрывал!

Вспышки, удар музыки. Горожане с криками бросаются назад, прикрываясь руками от приближающегося боя. Затем шум крыльев Дракона удаляется, автоматные очереди постепенно стихают, горожане осторожно выходят вперед.

Подруга. Подумать только! Если бы не этот приезжий, Дракон давно бы уже увел Эльзу к себе, а мы сидели бы спокойно дома и плакали бы!

Миллер. Подожди, еще заплачешь!

Садовник. Да помолчите вы, Миллер.

Миллер. Да я-то помолчу.

Мальчик. Смотрите, смотрите, у Ланцелота есть оружие — меч и копье! (Удар, все отшатнулись.) Смотрите, Ланцелот ударил дракона! (Снова удар.) Дядя садовник, вы видели?

Садовник. Видели, видели…

Фридрихсен. Анна-Мария, успокойте ребенка!

Анна-Мария. Господин садовник, а откуда у Ланцелота меч и копье? Мы же ему только медный тазик давали!

Миллер. Да видно, без нас умники нашлись.

Садовник. Да помолчите вы, Миллер.

Миллер. Да я-то помолчу.

Анжелика. Нетрудно догадаться, откуда он взял оружие! Кузнец ему подарил! Всю ночь, говорят, что-то ковал!

Фридрихсен. Я этому кузнецу всю кузню бы разворотил!

Миллер. Да уж поздно теперь!

Садовник. Да помолчите вы, Миллер.

Отдаленный удар. Переход.

Мальчик. Смотрите, Ланцелот исчез и Дракон его нигде не может найти! У него, наверное, шапка-невидимка!

Анжелика. Да от этого проходимца Ланцелота все, что угодно, можно ожидать! Бедный Дракон!

Мальчик. Смотрите! Смотрите! Ланцелот появился, и он ударил Дракона так, что из него искры летят!

Миллер. Какие сложные маневры!

Садовник. Я давно говорил, что нашего шапочных дел мастера надо посадить в тюрьму. Это он подарил Ланцелоту шапку-невидимку.

Миллер. Сплошные подарки!

Анна-Мария. Ой, господин Садовник, что же теперь с нами будет?

Садовник. Что будет, что будет! У меня сегодня распустились чайные розы, хлебные розы, винные розы. Посмотришь на них — ты и сыт, и пьян. (Удар.) Господин Дракон обещал зайти взглянуть и дать денег на дальнейшие опыты. А теперь он воюет. Из-за этого ужаса могут погибнуть плоды многолетних трудов.

Бой — удары, завывания пикирующего летающего объекта. Все отшатываются назад.
Музыка стихает.

Миллер. Какой жаркий бой! Просто невозможно смотреть на небо, как слепит глаза!

Анжелика. А что смотреть? Ведь Дракон непобедим.

Подруга. Действительно, еще ослепнешь к черту из-за этого Ланцелота!

Появляется Кот. У него в руках круглые «цветные стеклышки», он демонстрирует, как можно сквозь них смотреть на небо. Мальчик подбегает к нему и тоже смотрит.

Кот. А вот кому закопченные стеклышки? — посмотришь в них и увидишь господина Дракона копченым!

Садовник. Что он говорит! Увидеть господина Дракона копченым!

Фридрихсен. Ужас! Ужас!

Садовник. Ладно, принесите и нам по стеклышку. (Разбирают стеклышки.) Брысь, Котяра!

Музыка боя. Горожане смотрят на небо сквозь стеклышки.

Мальчик. Смотрите, Дракон удирает по всему небу!

Фридрихсен. Запомни, мальчик, на всю жизнь: Драконы не удирают, они маневрируют.

Мальчик (с подначкой). А почему он хвост поджал?

Фридрихсен. А хвост поджат по заранее намеченному плану, мальчик! (Звуки боя приближаются.)

Садовник. А я знаю, знаю, кто во всем виноват.

Миллер. Кто?

Садовник. Архивариус Шарлемань.

Анжелика. Действительно! Если бы он не приютил этого проходимца Ланцелота, ничего бы и не было.

Анна-Мария. С другой стороны, его можно понять. Ведь Дракон отбирает у него Эльзу.

Подруга. А что — Эльза?! Не она первая, не она и последняя.

Музыкальный взрыв — рев моторов. Вспышки. Бой.
Все падают на пол, прикрывая головы руками.
Музыка стихает. Мальчик первым поднимает голову.

Мальчик. Улетели.

Слева на лестнице появляется Шарлемань.

Шарлемань. Здравствуйте, господа.

Подруга. Здрассте! (Фыркает и отходит подальше вправо.)

Шарлемань. Анна-Мария!..

Анна-Мария забирает мальчика и отходит вправо.

Шарлемань. Анжелика!

Анжелика. Хм! (Отходит вправо.)

Шарлемань. Вы не узнаете меня?

Подруга. Не узнаем!

Шарлемань. Фридрихсен?..

Фридрихсен. Конечно, не узнаем. Со вчерашнего дня вы стали совершенно неузнаваемы. (Отходит вправо.)

Шарлемань. Но почему?

Анжелика. Подумайте сами, господин Шарлемань!

Шарлемань. Господин садовник…

Садовник. Ужасные люди! Принимают чужих. Портят настроение Дракону. Это, между прочим, хуже, чем по газонам ходить. Он еще спрашивает, почему. (Отходит вправо.)

Миллер. Да, да, лично я вас совершенно не узнаю с тех пор, как ваш дом окружила стража. (Присоединяется к толпе справа, все отворачиваются от Шарлеманя.)

Шарлемань (выходит к левой колонне). Да, это ужасно, не правда ли? Эта глупая стража не пускает меня к моей родной дочери. Говорят, что Дракон не велел никого пускать к Эльзе.

Подруга (повернувшись к Шарлеманю). Ну что же, со своей точки зрения они совершенно правы. (Снова отворачивается.)

Фридрихсен. Совершенно правы!

Тихая музыка.

Шарлемань. Эльза там одна. Я так боюсь за нее… Правда, она очень весело кивала мне в окно, но это, наверное, только для того, чтобы успокоить меня. Я просто не нахожу себе места.

Садовник. То есть как это не находите места?

Подруга (издевательски). Его уволили!

Садовник. Вас что, уже уволили с должности архивариуса?

Подруга. Его уволили.

Шарлемань. Ну нет же!

Фридрихсен (хлопая себя по заду). Тогда, простите, о каком месте вы говорите? (Общий смех.)

Шарлемань. Неужели вы не понимаете меня?

Миллер. Нет, дорогой! С тех пор, как вы подружились с этим чужаком, мы с вами разговариваем на разных языках!

Бой. Все с криками бросаются назад. Только мальчик остается в центре и смотрит на небо.

Мальчик. Смотрите, Дракон перевернулся вверх ногами. Ланцелот лупит его так, что искры летят.

Все подбегают к Мальчику, смотрят сквозь стеклышки на небо.

Появляются Генрих и Бургомистр. На Бургомистре солдатская каска.
Бургомистр останавливается у лестницы, Генрих проходит вдоль толпы.

Генрих (перекрикивает говор толпы). Внимание! Внимание, господа! С вами будет говорить бургомистр города! Всем смотреть туда!

Бургомистр. Внимание, господа! Ничего страшного не происходит. На небо не смотреть, голов не подымать. Обычный рядовой бой.

Садовник. Но мы видим ужасное зрелище!

Бургомистр. Это обман, садовник.

Садовник. Какой обман?!

Бургомистр. Оптический обман.

Говор толпы.

Фридрихсен. А что нам делать?

Бургомистр. Что делать? Слушать приказ. Бой слепит глаза. Генрих, приказ!

Генрих. Приказ! Во избежание эпидемий глазных болезней…

Бургомистр. …И только поэтому!

Генрих. …На небо смотреть воспрещается.

Бургомистр. Воспрещается!

Мальчик. А почему нельзя смотреть на то, как его бьют?

Бургомистр. Мальчик, а почему ты не в школе?

Мальчик. А у нас уроки отменили!

Бургомистр угрожающе приближается к Мальчику, Анна-Мария его прячет.

Садовник. А как же мы узнаем, что происходит на небе?

Бургомистр. А что происходит на небе, садовник, вы узнаете из коммюнике, которое по мере надобности будет выпускать личный секретарь господина Дракона. Ко мне есть вопросы?

Анна-Мария. Есть. Что такое «коммюнике»?

Общий говор.

Бургомистр. Кстати говоря, сдайте-ка, пожалуйста, стеклышки.

Миллер. Какие стеклышки?

Бургомистр. А вот такие — закопченные, закопченные…

Все по очереди отдают «стеклышки».

Господа, ничего страшного не происходит. На небо не смотреть, голов не поднимать, обычный рядовой бой. Коммюнике выйдет с минуты на минуту. Всё. Стража, следить за выполнением приказа! (Уход.)

Говор

Подруга. А это даже хорошо, что не надо смотреть на небо!

Из-за правой колонны появляется Кот.

Кот. Господа обыватели! А вот кому новый интересный инструмент, так называемое зеркальце? Смотришь вниз… (Демонстрирует.)

Мальчик. Ну?..

Кот. …А видишь небо! Стража не догадается. Каждый может увидеть господина Дракона у своих ног!

Садовник. Какое безобразие! Что этот Кот себе позволяет? Увидеть господина Дракона у своих ног!

Фридрихсен. Но это же ужас, ужас!

Садовник. Пойдите, Фридрихсен, принесите и нам по зеркальцу.

Бой. Горожане следят в зеркальца за небом.

Мальчик. Смотрите, смотрите, ну честное слово, Дракона лупят по шее.

Садовник. Запомни, мальчик, у него три шеи.

Мальчик. Ну вот, а теперь его гонят в три шеи.

Садовник. Это обман зрения, мальчик.

Мальчик. Вот я и говорю, что обман. Я сам часто дерусь и понимаю, кого бьют. (Удар, вспышка.)

Подруга. Это ужасно!

Фридрихсен. Бедный Дракон!

Анна-Мария. Он перестал выдыхать пламя!

Анжелика. Он только дымится!

Миллер. Какие сложные маневры! (Взрыв, переход.)

Садовник. А по-моему, он, это…

Музыкальный взрыв, переход

Сверху появляются Бургомистр и Генрих. Бургомистр по-прежнему в каске, теперь на нем еще и темные очки. Генрих в глухих «мотоциклетных» очках с темными стеклами. Говорит в мегафон.

Генрих. Внимание, господа! Прослушайте коммюнике городского самоуправления! Бой близится к концу. Противник потерял меч. Копье его сломано. В ковре-самолете обнаружена моль, которая с невероятной быстротой уничтожает летные силы врага.

Музыкальный взрыв, переход.

Оторвавшись от своих баз, противник не может добыть нафталина и потому ловит моль, хлопая ладонями, что лишает его необходимой маневренности. Господин Дракон не уничтожает врага только из любви к войне: он еще не насытился подвигами и не налюбовался чудесами собственной храбрости.

Взрыв, переход.

Миллер. Ланцелот отрубил ему голову!

Звук пикирующего летательного аппарата и грохот.
Говор. Горожане сбиваются в кучку у левой колонны, Мальчик запрыгивает на окно, чтобы лучше видеть.

Бургомистр (хлопает в ладоши, привлекая внимание). Господа, спокойствие, только спокойствие! Ничего страшного не произошло. Просто-напросто господин Дракон освободил свою первую голову от военной службы по болезни с зачислением ее в резерв первой очереди.

Мальчик. А все-таки я не понимаю.

Бургомистр. Чего ты не понимаешь, мальчик? Зубы у тебя падали?

Мальчик. Падали.

Бургомистр. Ну вот. А ты ведь живешь.

Мальчик. Но голова-то у меня не падала.

Бургомистр. Ну, вот сейчас… (Мальчик увертывается.)

Садовник. Господин бургомистр, но у него же две головы…

Бургомистр. Совершенно верно, садовник. Генрих, коммюнике! (Отходит к толпе и контролирует её реакцию.)

Генрих (в мегафон). Прослушайте коммюнике городского самоуправления! Заглавие: почему два, в сущности, больше, чем три?

Голоса в толпе: «Ну почему?»

Две головы сидят на двух шеях. Получается четыре. Так? А кроме того, сидят они несокрушимо. Обессиленный Ланцелот потерял всё и частично захвачен в плен.

Мальчик. Как частично?

Бургомистр. Это военная тайна. Дальше!

Нарастает музыка боя.

Генрих. Боевые действия разворачиваются согласно планам, заранее установленным господином Драконом. Внимание, господа!.. (Продолжает говорить, музыка его заглушает.)

Горожане испуганно разбегаются. Вспышки. Взрыв музыки, грохот.

Миллер. Ланцелот отрубил ему вторую голову!

Грохот затихает справа. Горожане рвутся туда, Бургомистр и Генрих сдерживают толпу.

Бургомистр. Спокойно, спокойно! Генрих, пойди посмотри, в чем там дело…

Генрих скрывается в правом проходе.

Мальчик. Резерв второй очереди.

Садовник. Господа! Я потерял уважение к Дракону ровно на две трети. Господин Шарлемань был прав. А кстати, где он?

У левой колонны появляется Шарлемань.

Подруга (елейным тоном). Господин Шарлемань! Дорогой друг! Что же вы стоите там… (Подскакивает к Шарлеманю и под руку ведет его к толпе, прикрикивая на остальных горожан и жестом предлагая присоединиться.) …В одиночестве? (Снова елейным тоном) Идите к нам!

Садовник. Вы, наверно, на нас обиделись?

Шарлемань. Нет, но я растерялся. Сначала вы не узнавали меня. А теперь так же искренне радуетесь мне.

Садовник. Ах, господин Шарлемань! Не надо рассуждать! Это слишком страшно. Страшно подумать, сколько времени я потерял, бегая лизать лапы этому одноголовому чудовищу!

Общий говор.
Справа появляется Генрих.

Генрих (в мегафон). Внимание! Внимание, господа! На небо не смотреть, в мятежные толпы не собираться! Помните: мы непобедимы! Послушайте коммюнике…

Протестующие возгласы горожан.

Прослушайте коммюнике городского самоуправления… На фронтах…

Все. Хватит!

Садовник. Надоело!

Бургомистр. Вы что, садовник? Как это — надоело? Время военное, терпеть надо.

Садовник. Да, но у него одна голова…

Бургомистр. Вы о своей голове побеспокойтесь. (Оттесняет толпу на лестницу.) Генрих, полжизни за коммюнике!

Генрих (говорит в мегафон, пристально следя за небом). Итак, я начинаю. Един бог, едино солнце, едина луна, едина голова на плечах у нашего повелителя! Иметь одну голову — это человечно, это гуманно в высшем смысле этого слова. Кроме того, это выгодно и в военном отношении: это сильно сокращает фронт. (Возникает музыка боя.) Оборонять одну голову втрое легче, чем три. Внимание, господа! Следующее коммюнике выйдет через несколько минут… (Продолжает говорить, но музыка его заглушает.)

Горожане показывают пальцами куда-то вверх. Крики. Вспышки стробоскопа. Рев мотора и грохот падения.

Переход. Все жмутся у задника почти в полной темноте, переговариваются вполголоса. Мальчик осторожно выходит вперед, на свет, и вглядывается в небо.

Мальчик. А Ланцелот убил Дракона…

Кот подбегает к нему, смотрит вверх — и опускается на колени. На глазах у него слезы, он беззвучно повторяет имя Ланцелота. Все потихоньку оживают.

Анжелика (с ужасом). Он отрубил ему последнюю голову…

Садовник. Это что же, нет больше Дракона?..

Миллер (выкрикивает). Долой! (Испуганно замолкает, потом тихонько продолжает.) Долой Дракона!

Садовник (тихо). Долой Дракона!

Генрих. Вы что-то сказали, садовник?

Садовник. А что — я?

Мальчик (кричит). Долой Дракона!

Колокольный перезвон, крики. Горожане радостно скачут по сцене. По очереди забираются на площадку лестницы, как на трибуну, и оттуда произносят какие-то речи.

Генрих (в мегафон, еле слышно за криками горожан). Папа! Папа, что делать? Я не могу сдержать эту толпу!

Бургомистр что-то раздраженно отвечает и отходит в сторону. Генрих взбегает на площадку лестницы.

Генрих (в мегафон). Господа, прослушайте коммюнике городского самоуправления!

Садовник. Хватит! Наслушались!

Генрих подходит с неприятной улыбкой, кладет ему руку на плечо. Садовник обмирает от страха.

Генрих. Вы что это, садовник?..

Кот (угрожающе). Не трожь садовника!

Садовник. А что я?

Генрих. Да ты знаешь, что за такие слова…

Миллер (подкрадывается сзади и выхватывает мегафон из рук Генриха. Негромко командует в мегафон). Долой Генриха! (Кричит.) Бей его!

Свалка. Бургомистр вдруг стреляет в воздух, горожане отпускают Генриха. Бургомистр брезгливо осматривает пистолет.

Бургомистр (тихим будничным голосом). Господа… Пожалуйста, прослушайте коммюнике… городского самоуправления… На фронтах ну буквально-таки ничего интересного не произошло.

Приближается к горожанам с пистолетом, они отступают от лежащего Генриха, и тот встает.

Все обстоит вполне благополучненько… Объявляется осадненькое положеньице… (Отбирает у Миллера мегафон.) Спасибо, Миллер… (Говорит в мегафон.) Внимание, граждане города! Пожалуйста, прослушайте коммюнике городского самоуправления. На фронтах ну буквально, буквально-таки ничего интересного не произошло. Все обстоит вполне благополучненько. Объявляется осадненькое положеньице. За распространение слушков будем рубить головы без замены штрафом. Все по домам! Стража, очистить площадь!

Все уходят.

Генрих. Папа, ну как тебе понравилось это зрелище?

Бургомистр. Помолчи, сынок.

Генрих. Почему ты улыбаешься?

Бургомистр. Помолчи, сынок.

Сцена постепенно погружается в полную темноту. Голоса Бургомистра и Генриха перемещаются к лестнице, голоса Голов Дракона звучат на сцене.
Фоном звучит негромкая музыка. Грохот.

Бургомистр. Это тело Дракона рухнуло на землю за мельницей.

1-я Голова (из темноты). Мальчик, подойди ко мне!

Генрих. Почему ты потираешь руки?

Бургомистр. Ах, сынок, в руки мне сама собою свалилась власть.

2-я Голова (из темноты). Бургомистр, подойди ко мне! Дай воды!

Бургомистр. Все идет великолепно, сынок. Покойник воспитал их так, что они повезут любого, кто возьмет вожжи.

Генрих. Однако сейчас на площади…

Бургомистр. Ах, это пустяки! Каждая собака прыгает, как безумная, когда ее спустишь с цепи, а потом сама бежит в конуру.

3-я Голова (из темноты). Мальчик! Подойди ко мне! Я умираю!

Генрих. А Ланцелота ты не боишься, папа?

Бургомистр. Нет, сынок. Вернее всего, господин Ланцелот лежит обессиленный на ковре-самолете, и ветер уносит его прочь от нашего города.

Генрих. А если он спустится?..

3-я Голова (из темноты). Мальчик! Воды!

Бургомистр. …То мы с ним легко справимся. Он обессилен, уверяю тебя. Наш дорогой покойник все-таки умел драться. Идем. Напишем первые приказы. Главное — держаться как ни в чем не бывало. (Уходят, продолжая повторять в мегафон последнее коммюнике.)

По заднику плывут красные пятна. В слабом свете видно, как посередине сцены лежат Головы Дракона. Они слабо шевелятся, скребут лапами землю, пытаясь приподняться, и стонут.

3-я Голова. Зачем, зачем я ударил его второй левой лапой? (Общий стон.)

1-я Голова. Второй правой надо было! (Общий стон.)

2-я Голова. Кто?! Кто дал ему оружие?! (Общий стон: «Кто?»)

3-я Голова. Кто!.. Кто-нибудь! Ты, Миллер! Ты мне хвост целовал при встрече! Воды! Воды!.. Дайте воды! (Общий стон.)

2-я Голова. Эй, Фридрихсен! Ты же подарил мне трубку с тремя мундштуками и надписью: «Твой навеки!» (Общий стон.)

1-я Голова. Где ты, Анна-Мария-Фредерика Вебер? Ты говорила, что влюблена в меня и носила на груди кусочки моего когтя в бархатном мешочке. (Общий стон.) Воды! Воды!..

3-я Голова. Мы издревле научились понимать друг друга. Где же вы все? Воды! Дайте же воды!

1-я Голова. Ведь вот он, колодец, рядом! Глоток!

2-я Голова. Полглотка!

3-я Голова. Хоть губы смочить!

Все три Головы (хором). Дайте!.. Дайте!..

3-я Голова. Дайте, дайте мне начать все сначала! Я вас всех передавлю!

1-я Голова. Эй, кто-нибудь! Ну хоть капельку!..

2-я Голова. Надо было скроить хоть одну верную душу! Не поддавался материал!

3-я Голова. Ланцелот, ты победил случайно! А впрочем, прощай!

1-я Голова. Если бы я ударил второй правой!.. А впрочем, прощай!

2-я Голова. Кончена жизнь!..

3-я Голова. Меня утешает, что я оставляю тебе прожженные души, дырявые души, мертвые души… А впрочем, прощай!

Музыка становится громче. Свет тускнеет. Загребая лапами и цепляясь за сцену, Головы со стоном медленно ползут вперед. К моменту, когда их станет совсем не видно, они почти достигнут первого ряда.

Затемнение. Музыка звучит тише.

Слабый свет. На пустой сцене в центре стоит Ланцелот. Он без кожаного жилета, рубаха на груди разорвана.

Ланцелот. Они-то умерли, но и мне что-то нехорошо. Руки не слушаются. Вижу плохо. И слышу все время, как кто-то зовет меня по имени: «Ланцелот! Ланцелот!» Знакомый голос, унылый голос. Не хочется идти. Но, кажется, придется на этот раз. Да, как подумаешь, все это выходит и возвышенно, и благородно. Но мне ужасно нездоровится. Я смертельно ранен. Погоди-ка, погоди! Но Дракон-то убит! (Выходит на авансцену.) Вот и стало мне легче дышать. Эльза! Я его победил. Правда, не увидеть мне больше тебя, Эльза! Не улыбнешься ты мне, не поцелуешь, не спросишь: «Что с тобой, Ланцелот? Почему ты такой невеселый? Почему у тебя так кружится голова, так болят плечи? И кто зовет тебя так упрямо: “Ланцелот! Ланцелот!”?» — Это смерть меня зовет. Я умираю. Это очень грустно, верно? Это очень обидно. Все они спрятались, как будто победа — это несчастье какое-нибудь. Да погоди же ты, смерть, ты меня знаешь. Я не раз смотрел тебе в глаза и никогда не прятался. Не уйду. Слышу. Дай мне подумать еще минуту. Все они спрятались. Так. Но сейчас дома они потихоньку приходят в себя. Души у них распрямляются. Зачем, шепчут они, зачем мы кормили и холили это чудовище? Из-за нас умирает теперь на площади человек, один-одинешенек. Ну уж теперь мы будем умнее! Вон какой бой разыгрался в небе из-за нас, вон как больно дышать бедному Ланцелоту! Нет уж, довольно, довольно! Из-за слабости нашей гибли самые сильные, самые добрые, самые нетерпеливые! Камни, и те поумнели бы. А мы все-таки люди. (Смена музыки, грустный саксофон.) Вот что шепчут сейчас в каждом доме, в каждой комнатке. Значит, я умираю недаром. Прощай, Эльза! Я знал, что буду любить тебя всю жизнь. Только не верил, что кончится жизнь так скоро. (Пошел назад.) Прощай, город, прощай, утро, день, вечер. Вот и ночь пришла. (Остановился, тряхнул головой.) Эй, вы!.. Что-то я не договорил. Эй, вы! Не бойтесь. Это можно — не обижать вдов и сирот. Жалеть друг друга тоже можно. Не бойтесь. Жалейте друг друга. Жалейте — и вы будете счастливы. Это правда, это чистая правда, это самая чистая правда, какая есть на земле. Вот и всё. А я ухожу. (Под гаснущий свет отходит назад и медленно оседает по стене на пол.)

2-е действие

В глубине сцены двумя группами выстроились горожане. У колонны справа стоит Генрих, наблюдает. Звучит цирковой марш, горожане под музыку скандируют, подпрыгивая на цыпочках:

Горожане.

Слава, слава Бургомистру!

Победил Дракона быстро.

Оторвал ему все бошки,

так поклонимся же в ножки!

Выбегайте, горожане,

кто в халате, кто в пижаме.

Жизнью новой мы зажили,

песни новые сложили.

Садовник (выступает вперед, обращаясь вроде бы к Генриху). О, великий наш освободитель! Ровно год назад окаянный, антипатичный, неприятный сукин сын Дракон был уничтожен вами. С тех пор наша жизнь пошла совершенно по-новому. Мы живем прекрасно, мы живем очень хорошо!

Генрих (хлопая в ладоши, останавливает Садовника; музыка смолкла). Стоп, стоп, стоп! (Выходит из-за колонны.) Ну что вы орете, садовник?

Садовник. Посыл.

Генрих. Где праздник? Почему радости не вижу? Какие у вас последние слова?

Садовник. С тех пор мы живем очень хорошо.

Генрих. Ну вот. «Мы живем очень хорошо». Ну так сделайте ударение на «очень».

Садовник. С тех пор мы живем о-о-очень хорошо.

Генрих. Ну вот… У вас и получился какой-то двусмысленный завыв: «оучень!» Поднаприте-ка на «ч»!

Садовник. С тех пор мы живем очччень хорошо.

Генрих (довольно улыбаясь). Ну ведь можешь, когда захочешь. Вы же знаете победителя Дракона. Это простой до наивности человек. Он любит искренность, задушевность… Дальше!

Цирковой марш.

Садовник. О, великий наш освободитель! Ровно год назад окаянный, антипатичный, неприятный сукин сын Дракон был уничтожен вами. С тех пор наша жизнь пошла совершенно по-новому. Мы живем прекрасно, мы живем очччень хорошо! Вспомним, как это было!..

Пантомима «боя». Трое горожан изображают три головы летящего Дракона, четвертый — «Ланцелот» — нападает и «срубает» эти головы.

Генрих (останавливает, хлопая в ладоши; музыка смолкла). Стоп, стоп, стоп! Так, это хорошо. Здесь нужно вставить что-нибудь такое… гуманное, демократичное. Победитель Дракона это любит. Стойте, стойте… Сейчас, сейчас, сейчас… Вот! Нашел! Скажите так: «Даже пташки чирикают весело, зло ушло — добро пришло, чик-чирик, чирик… ура!» Давайте.

Садовник (запинаясь). Даже пташки чирикают весело. Зло ушло, добро пришло, чик чирик чирик… ура…

Генрих. Уныло. Уныло чирикаете, любезный. Смотрите, как бы вам самому не было за это чирик-чирик.

Садовник (с воодушевлением). Чик-чирик-чирик, урра!!

Генрих. Ну вот это же другое дело!.. Остальные куски мы уже репетировали. На исходную, господа, на исходную! Сейчас победитель Дракона, президент вольного города выйдет к вам. Запомните — говорить надо стройно, и в то же время задушевно, гуманно, демократично. Это Дракон любил разводить церемонии, а мы…

Голос (со стороны лестницы, командует в мегафон). Смирно! Равнение на двери! Его превосходительство господин президент вольного города идут по коридору. (Не меняя казенной интонации.) Ах ты, душечка! Ах, ты, цыпочка! Дракона убил! Вы подумайте!

Входит Бургомистр. На лацкане у него — огромный орден со стилизованными тремя головами. Горожане и Генрих вытягиваются по стойке «смирно».

Генрих. Ваше превосходительство, господин президент вольного города! За время моего дежурства никаких происшествий не случилось. Налицо десять человек, из них безумно счастливы все. В околотке трое…

Бургомистр. Ладно, ладно, ладно… Вольно, господа. Ну, здравствуйте, здравствуйте, бургомистр! О! А это кто?

Генрих. Сограждане наши — помнят, что ровно год назад вы победили Дракона. Вот — пришли поздравить.

Бургомистр. Да что ты! Вот приятный сюрприз! Ну-ну, валяйте!

Горожане снова выстраиваются в две группы. Звучит музыкальное вступление, во время которого они выкрикивают лозунги, затем — цирковой марш.

Анжелика. Да здравствует победитель Дракона!

Садовник. Слава нашему повелителю!

Подруга. Мы просто не знаем, куда деваться от счастья!

Миллер. Какое счастье, уму непостижимо!

Горожане (поют).

Слава, слава бургомистру — и т.д.

Музыка заедает и останавливается. Бургомистр пугается, прячется за спину Генриха. С лестницы вновь раздается усиленный мегафоном голос.

Голос. Господин президент, к вам тюремщик с докладом.

Бургомистр. Проси! Спасибо, господа, я очень рад, я очень доволен. Но я и так знаю заранее все, что вы хотите мне сказать. (Повторяет жест 1-й Головы Дракона, растроганно смахивая слезу.) Черт, непрошеная слеза… Но видите ли, у меня в доме свадьба, остались еще кое-какие делишки. Ступайте-ка вы себе домой, отдохните, а потом приходите на свадьбу. Повеселимся. Кошмар кончился, и мы переродились. Верно?

Горожане (хором скандируют). Ура-ура-ура!

Бургомистр. Вот именно! Рабство отошло в область преданий. Вспомните, кем я был при проклятом Драконе? Больной, сумасшедший… (Изображает чайник.) А теперь? Свеж и здоров, как огурчик. Ну просто молодой, красивый цыган… О вас уж я не говорю. Вы у меня всегда веселы и счастливы, как пташки. Ну и (присвистнул) летите себе! Генрих, проводи!

Горожане с поздравлениями уходят, Генрих их выпроваживает на лестницу и уходит вслед. Входит Тюремщик, старается держаться в тени.

Бургомистр (радушно). Приходите на свадьбу! Двери моего дома всегда открыты для вас! (Резко.) Генрих, закрой там двери! Тюремщик!

Тюремщик. Здравствуйте, ваше превосходительство.

Бургомистр. Ну, что там у тебя, в тюрьме?

Тюремщик. Сидят.

Бургомистр. Ну, а мой бывший помощник как?

Тюремщик. Мучается.

Бургомистр. Ха-ха! Врешь небось?

Тюремщик. Ей-право, мучается.

Бургомистр. Ну, а как все-таки мучается?

Тюремщик. На стену лезет.

Бургомистр. Ха-ха! Так ему и надо! Отвратительная личность! Бывало, я рассказываю анекдот, все смеются, а он бороду поглаживает. Это, мол, анекдот старый, с бородой. Ну вот и сиди теперь. Мой портрет ему показывали?

Тюремщик. А как же!

Бургомистр. А какой? Тот, на котором я так радостно (демонстрирует) улыбаюсь?

Тюремщик. Этот самый.

Бургомистр. Ну и что он?

Тюремщик. Плачет.

Бургомистр. Врешь, небось?

Тюремщик. Ей-право, плачет.

Бургомистр. Ха-ха! Приятно. Ну, а братья-ткачи, подарившие этому… (ощупывает воздух вокруг себя) ковер-самолет?

Тюремщик. Надоели, проклятые. Сидят в разных камерах, а держатся, как один. Что один говорит, то и другой.

Бургомистр. Но однако ж они похудели?

Тюремщик. У меня похудеешь!

Бургомистр. А кузнец, который подарил этому проходимцу… (ощупывает воздух) Ланцелоту… оружие — меч и копье?

Тюремщик. Опять решетку перепилил. Пришлось вставить в окно его камеры алмазную.

Бургомистр. Хорошо, хорошо, не жалей расходов. Ну, и что он?

Тюремщик. Озадачен.

Бургомистр. А что шляпный мастер, который подарил этому… (ощупывает воздух) Ланцелоту… шапку-невидимку?

Тюремщик. Сшил мышкам шапки, что коты их не трогают.

Бургомистр (озадаченно). Ну да! Почему не трогают?

Тюремщик. Любуются.

Бургомистр (раздраженно). Да ну тебя, в самом деле, с твоими мышами, котами… Что в городе?

Тюремщик. Тихо. Однако ж пишут.

Бургомистр. Что пишут?

Тюремщик. Букву «эль» на стенах. Ланцелот, что ли?

Бургомистр. Ну, какая ерунда! Буква «эль» означает: «любим президента».

Тюремщик. Значит, не сажать?

Бургомистр. Кого?

Тюремщик. Ну, тех, которые пишут.

Бургомистр. Ну, отчего же… сажай… Еще чего пишут?

Тюремщик. Стыдно сказать: «Президент — скотина, сын его — мошенник, отца и сына — на одну осину…»

Бургомистр (реакция).

Тюремщик. Однако больше всего пишут букву «эль».

Бургомистр. Вот чудаки. Дался им этот Ланцелот. А о нем так и нет сведений?

Тюремщик. Пропал.

Бургомистр. Птиц допрашивали?

Тюремщик. Ага.

Бургомистр. Всех?

Тюремщик. Ага. Вот орел мне какую отметину поставил. (Показывает.) Клюнул прямо в ухо.

Бургомистр. Да ну тебя! Что говорят-то?

Тюремщик. Говорят — не видали. Один попугай соглашается. Ты ему: видал? И он тебе: видал. Ты ему: Ланцелота? И он тебе: Ланцелота. Ну, попугай известно, что за птица.

Бургомистр. А змеи?

Тюремщик. Эти сами приползли бы, если бы что узнали. Все-таки родственники покойнику. Однако не ползут.

Бургомистр. А рыбы?

Тюремщик. Молчат.

Бургомистр. Может, знают что-нибудь?

Тюремщик. Нет. Ученые-рыбоводы смотрели им прямо в глаза — подтверждают: ничего, мол, им не известно. Одним словом, Ланцелот, он же Георгий, он же Персей-проходимец, в каждой стране именуемый по-своему, до сих пор не обнаружен.

Бургомистр (реакция). Да? Ну и шут с ним!..

Те же и Генрих, Шарлемань

Голос (с лестницы, в мегафон). Господин президент, к вам отец счастливой невесты, господин архивариус Шарлемань.

Бургомистр. Ага! Его-то мне и надо. Проси! (Тюремщику.) Ну, ступай, я тобой доволен. Шарлемань, вы знакомы с тюремщиком?

Шарлемань. Очень мало, господин президент.

Бургомистр. Ну, ничего, может, еще познакомитесь поближе.

Тюремщик. Взять?

Бургомистр. Ну, вот уже сразу и взять. Я пошутил. Иди, старайся.

Тюремщик. Я шуток не понимаю. (Уходит.)

Бургомистр. Ну-с, Шарлемань, вы догадываетесь, конечно, зачем мы вас позвали? Всякие государственные хлопоты, то-се — помешали нам забежать к вам лично. Я надеюсь, что вы и Эльза знаете из приказов, расклеенных по городу, что сегодня ее свадьба.

Шарлемань. Да, мы это знаем, господин президент.

Бургомистр. Нам, государственным людям, некогда делать предложение с цветами, вздохами и так далее. Мы не предлагаем, а приказываем. Это крайне удобно. Итак, Эльза счастлива…

Шарлемань. Нет!

Бургомистр. Ну, вот еще! Конечно, счастлива. А вы?

Шарлемань. Я в отчаянии, господин президент.

Бургомистр. Какая неблагодарность! Я убил Дракона…

Шарлемань. Простите меня, господин президент, но я не могу в это поверить.

Бургомистр. Можете. Можете. Если даже я в это верю, вы и подавно можете.

Шарлемань. Нет.

Генрих. Да он просто не хочет.

Бургомистр. Как не хочет?

Генрих. Цену набивает.

Бургомистр. Ладно. Предлагаю вам должность моего первого помощника.

Шарлемань. Я не хочу.

Бургомистр. Глупости. Хотите.

Шарлемань. Нет.

Бургомистр. Не торгуйтесь, нам некогда. У вас будет казенная квартира возле парка, недалеко от рынка, в сто пятьдесят три комнаты, причем все окна выходят на юг. Мало того, сказочное жалованье. Всякий раз, как вы идете на службу, вам будут платить подъемные, а когда идете домой — отпускные. Соберетесь в гости — вам даются командировочные, а сидите дома — вам платят квартирные. Вы будете так же богаты, как я. Итак, вы хотите.

Шарлемань. Нет.

Бургомистр. Чего же вы хотите?

Шарлемань. Мы хотим одного, господин президент, — не трогайте нас.

Бургомистр. Вот славно! Не трогайте их! А если мне хочется? И кроме того, с государственной точки зрения, — это очень убедительно, что победитель Дракона женится на спасенной им девушке. Почему вы не хотите понять… (Импровиз. Потом плюет и отходит в сторону.)

Музыка.

Шарлемань. Зачем вы мучаете нас, господин президент? Я научился думать, это само по себе мучительно, а тут еще эта свадьба. Так ведь можно и с ума сойти.

Бургомистр. Нельзя, нельзя! Все эти психические заболевания — ерунда, выдумки.

Шарлемань. Ах, боже мой! Как мы беспомощны! То, что город наш такой же тихий и послушный, как прежде, — это так страшно!

Бургомистр. Что за бред? Почему это страшно? Вы что, решили бунтовать со своей дочкой?

Шарлемань. Нет. Мы гуляли с ней сегодня в лесу и обо всем так хорошо, так подробно обо всем переговорили. Завтра, как только ее не станет, я тоже умру.

Бургомистр. То есть как это не станет? Что значит — умру?

Шарлемань. Неужели вы думаете, что она переживет эту свадьбу?

Бургомистр. Конечно! Это будет славный, веселый праздник. Другой бы радовался, что выдает дочку за богатого.

Генрих. Да и он тоже радуется.

Шарлемань. Нет. Я пожилой, вежливый человек, мне трудно сказать вам правду в глаза…

Бургомистр (иронически). Правду?..

Шарлемань. Но я все-таки скажу. Эта свадьба — большое несчастье для нас.

Генрих. Какой утомительный способ торговаться!

Шарлемань. Да нет, Генрих!..

Бургомистр. Слушайте вы, (нарочито употребив слово из драконьего лексикона) любезный! Больше, чем предложено, не получите! Вы, очевидно, хотите пай в наших предприятиях? Не выйдет! То, что нагло забирал Дракон, теперь в руках лучших людей города: в моих, и отчасти — Генриха. Это совершенно законно. Не дам вам из этих денег ни гроша!

Шарлемань. Разрешите мне уйти, господин президент.

Бургомистр. Можете. Запомните только следующее. Первое: на свадьбе извольте быть веселы, жизнерадостны, остроумны. Второе: никаких смертей. Потрудитесь жить столько, сколько мне будет угодно. Передайте это вашей дочери. Третье: в дальнейшем называйте меня «ваше превосходительство». (Достает из кармана бумагу.) Шарлемань! Видите этот список? Тут пятьдесят фамилий. Все ваши лучшие друзья. Если вы будете бунтовать, все пятьдесят заложников пропадут без вести. Ступайте.

Шарлемань. Ужасно. Ужасно. (Уходит.)

Бургомистр. Ну, все идет, как по маслу.

Генрих. Что докладывал тюремщик?

Бургомистр. На небе ни облачка.

Генрих. А буква «эль»?

Бургомистр. Ах, мало ли букв они писали на стенах при Драконе? Пусть пишут. Им это утешительно, а нам нисколько не вредит.

Музыка, вспышка света у правой колонны. Бургомистр и Генрих отшатываются.

Посмотри-ка, сынок, там… никого нет?

Генрих (осторожно подходит к колонне и щупает воздух вокруг.) Что ты, папа! Нет здесь никого. (Усмехается.) Что-то ты нервничаешь последнее время…

Бургомистр (обшаривает пространство вокруг себя). Пожалуйста, не улыбайся. В своей шапке-невидимке он может пробраться всюду.

Генрих. Папа, ты не знаешь этого человека. Он до самого темени набит предрассудками. Перед тем, как войти в дом, он снимет шапку, и стража тотчас схватит его.

Бургомистр. Не знаю, за год характер у него мог испортиться. (Успокоившись, выходит на середину и потирает руки.) Ну, сыночек, ну, мой крошечный, а теперь поговорим о наших делишках. За тобой должок, мое солнышко.

Генрих. Какой, папочка?

Бургомистр. Ты подкупил троих моих лакеев, чтобы они следили за мной, читали мои бумаги и так далее. Верно?

Генрих (реакция).

Бургомистр. Не перебивай. Я прибавил им пятьсот талеров из личных моих средств, чтобы они передавали тебе только то, что я разрешу. Следовательно, ты должен мне пятьсот талеров, мальчугашка.

Генрих. Нет, папа, узнав об этом, я прибавил им шестьсот.

Бургомистр. А я, догадавшись, тысячу, поросеночек. Следовательно, сальдо получается в мою пользу. (Реакция Генриха.) И не прибавляй ты им больше! Они на этих окладах разжирели, развратились, одичали, того гляди, начнут на своих бросаться. (Реакция Генриха.) Второе. Необходимо распутать личного моего секретаря. Беднягу пришлось поместить в психиатрическую лечебницу.

Генрих. Неужели? Почему?

Бургомистр. Видишь ли, сынок, мы с тобой покупали и перекупали его столько раз в день, что он никак не может сообразить, кому служит. Доносит мне на меня же, сам интригует против себя, чтобы захватить собственное место. Парень честный…

Генрих. О, да.

Бургомистр. Старательный… Жалко смотреть, как он мучается. Зайдем к нему завтра в лечебницу и установим, на кого он работает в конце концов.

Генрих. Я не могу!

Бургомистр. Я все понял! Тебе захотелось на папино место!

Генрих. Ну что ты, папа!

Бургомистр (задушевно). Знаешь, что я хочу тебе предложить, сынок? Давай следить друг за другом по-родственному, как отец с сыном, безо всяких там посторонних. Денег сбережем сколько!

Генрих. Ах, папа! Ну что такое деньги?

Бургомистр. И то правда. Умрешь — с собой не возьмешь.

Голос (на лестнице, в мегафон). Господин президент! К вам счастливая невеста Эльза!

Бургомистр. Генрих! Допроси ее хорошенько!

Генрих. Кого?

Бургомистр. Эльзу. Она так молчалива в последние дни. Не знает ли она, где этот… (ощупывая воздух) Ланцелот? Допроси осторожно. А я послушаю тут за портьерой. (В тишине повторяет жест Дракона и «взлетает». Свет на нем гаснет.)

Музыка. Входит Эльза, в свадебном платье, с красивой прической.

Генрих. Эльза, приветствую тебя. Ах, Эльза, опять мне приходится тебя уступать. Но победитель Дракона есть победитель. Я циник, я насмешник, но перед ним и я преклоняюсь. Ты не слушаешь меня?

Эльза молча качает головой.

Ах, Эльза, неужели я стал совсем чужим тебе? А ведь мы так дружили в детстве. Помнишь, как ты болела корью, а я бегал к тебе под окна, пока не заболел сам? И ты навещала меня и плакала, что я такой тихий и кроткий. Помнишь?

Эльза поднимает на него глаза.

Так неужели дети, которые так дружили в детстве, вдруг умерли? Давай поговорим, как в былые времена, как брат с сестрой. Почему ты все время молчишь?

Эльза (очень тихо). Потому что я боюсь.

Генрих. Кого?

Эльза. Людей.

Генрих. Укажи, каких именно людей ты боишься. Мы их заточим в темницу, и тебе сразу станет легче. Ну, называй фамилии.

Эльза. Это не поможет, Генрих.

Генрих. Да нет, поможет, уверяю тебя!

Эльза. Я всех людей боюсь.

Генрих. Ах, вот как! Понимаю. Очень хорошо понимаю. Все люди, и я в том числе, кажутся тебе жестокими. Верно? Ты, может быть, не поверишь мне, но я сам их боюсь, да-да! Я боюсь отца, боюсь верных наших слуг, и я притворяюсь жестоким, чтобы они боялись меня. Ах, мы все запутались в своей собственной паутине. Как жалко, что исчез, бесследно исчез Ланцелот. Я только сейчас начал понимать его. Это удивительный человек. Мы все виноваты перед ним. Неужели нет надежды, что он вернется?

Эльза. Он не вернется, Генрих.

Генрих. Не надо так думать. Мне почему-то кажется, что мы еще увидим его.

Эльза. Он умер.

Генрих. Неужели? И как же это произошло?

Эльза. Ты так хорошо сегодня со мной говоришь… что я хочу тебе всё рассказать… Ровно год назад, когда кончался бой, Кот побежал на дворцовую площадь. И он увидел — белый-белый, как смерть, Ланцелот стоит возле мертвых голов Дракона. Он стоял и улыбался, чтобы не огорчить Кота. Кот побежал ко мне, чтобы позвать меня на помощь, но стража так старательно охраняла дом, что муха не могла пролететь. Они прогнали Кота.

Генрих. Грубые солдаты!

Эльза. Тогда Кот побежал к своему знакомому ослику. Он взвалил раненого ему на спину и вывел осла глухими закоулками прочь из нашего города.

Генрих. Но почему?

Эльза. Ланцелот был так слаб, что люди могли обидеть его. Они поднялись по тропинке высоко в горы. Кот сидел возле раненого и все слушал, бьется ли его сердце.

Генрих. Оно билось, я надеюсь?

Эльза. Да, но все глуше и глуше. И вот Кот сказал: «Стой!» — «Поворачивай домой, — сказал Кот. — Теперь люди уже не обидят его. Пусть Эльза простится с ним, и тогда мы его похороним».

Генрих. Он умер, бедный?

Эльза. Да. Он умер, Генрих. Упрямый ослик сказал: «Поворачивать не согласен». И пошел дальше. А Кот вернулся — ведь он так привязан к дому. Он рассказал мне все — и теперь я никого не жду.

Бургомистр (выбираясь из-за маленькой дверцы слева). Ха-ха-ха! Спасибо, Эльза, вот это праздник! Ну, кто теперь осмелится сказать теперь, что это не я убил Дракона?

Эльза (потрясенно). Генрих, он что, подслушивал?

Генрих. Конечно.

Эльза. И ты знал это?

Генрих. Ах, Эльза, не изображай из себя наивную девочку. Ты сегодня, слава Богу, замуж выходишь.

Эльза. Папа! Папа!..

Шарлемань (выскакивает с лестницы). Эльза, девочка моя, что они с тобой сделали?

Бургомистр. Руки по швам! Стоять навытяжку перед моей невестой!

Шарлемань (причитает, застыв на месте). Эльза! Не надо, не плачь… Что ж тут поделаешь… Тут уже ничего не поделаешь…

Бургомистр. Генрих! Зови гостей! Музыка!

Музыка. Генрих выпроваживает Шарлеманя обратно на лестницу.

Бургомистр (стоя у левой колонны, вглядывается в зал. Говорит напряженно). Как славно! Как уютно! Гости приехали на свадьбу. Лошади в ленточках. На оглоблях фонарики. Нет, все-таки власть — вещь ничего себе… Как прекрасно жить на свете и знать, что никакой дурак не может помешать этому.

Подходит к Эльзе сзади, обнимает, разворачивает её к себе.

Эльза, крошка, дай лапку. (Берет её за руку.) Какая теплая лапка… (Приподнимает ей подбородок.) Мордочку выше! Ну, Эльза, улыбайся, улыбайся! Секунда в секунду в назначенный срок сам господин президент вольного города заключит тебя в свои объятья.

Подводит её к левой колонне, пытается обнять; Эльза слабо отстраняется.

Голос (на лестнице, в мегафон). Господин президент! Гости пожаловали.

Бургомистр. А! Гости пожаловали! Проходите, господа! (Импровиз.)

Повинуясь командам из мегафона, гости, приплясывая, по одному спускаются с лестницы. Пройдя вдоль левой стены, они останавливаются у колонны и, не переставая приплясывать, произносят свои приветствия жениху и невесте, потом, всё так же приплясывая, проходят дальше. Голоса у гостей унылые и лица совсем не праздничные.

Миллер. Поздравляем жениха и невесту. Все дома украшены фонариками, и на улице светло, как днем. Какая радость…

Бургомистр. А! Миллер! Вы, как всегда, пунктуальны! Пойдемте, я познакомлю вас со своими домашними.