Напомню историю этого проекта. Восемь лет назад, осенью 2003 года, несколько зрителей объединились и на свои деньги пригласили съемочную группу с телевидения, чтобы записать телеверсию спектакля «Мольер». Театр дал разрешение. Руководитель съемочной группы Леонид Насветников по результатам пробной съемки пришел к выводу, что по техническим причинам снимать придется при так называемом заполняющем освещении с последующей компьютерной обработкой отснятого материала. Режиссером телеверсии стал Виктор Авилов, основными операторами — телевизионщики Леонид Насветников, Юрий Костандогло, а также Денис Лямин из Театра на Юго-Западе; для съемок прогона спектакля 12 мая были приглашены еще двое операторов с телевидения. Съемки с перерывами тянулись полгода — с января по июль 2004-го; снимали отдельными эпизодами со множеством дублей.

Серьезные проблемы начали возникать уже на стадии монтажа. Первоначально предполагалось, что материал, профессионально отснятый с пяти камер при полном освещении, этими же профессионалами будет смонтирован и «доведен до ума», т.е. откорректирован по цвету и уровню освещенности так, чтобы «на выходе» получился тот «спектакль из музыки и света», который давно стал театральной легендой.

Однако в итоге и съемочная группа, и другие люди, которые профессионально делают монтаж и постпродакшн, отступились ввиду крайней сложности творческого задания, к счастью, оставив нам техническую возможность самостоятельно продолжить начатое.

Что мы и стали делать по мере сил, совершенствуя свои навыки в монтаже, цветокоррекции и композитинге.

Закончив монтаж, мы в 2008 году перешли к постпродакшн. Для понимания специфики работы: мы должны тщательно и кропотливо отрисовать и модифицировать практически каждый кадр (в секунде их 25). Данный процесс называется композитингом. Таким образом на компьютере воссоздается вручную «канонический» свет спектакля. Нам надо обработать около тысячи планов (план — это коротенький кусок отснятого материала между монтажными склейками; его продолжительность — от секунды до нескольких минут). Для сравнения: это примерно четверть двухсерийного блокбастера «Обитаемый остров» с его многомиллионным бюджетом. Еще для сравнения: чтобы перерисовать один черно-белый фильм в цветной, бригаде специалистов по компьютерной графике нужно непрерывно работать в течение года. Зарплата одного композитчика при этом оставляет 300-400$ в день.

Наша маленькая творческая группа, состоящая сейчас из двух волонтеров, не теряет оптимистического настроя.

Приглашаем к сотрудничеству новых волонтеров со своей технической базой!

Процесс композитинга продолжается. Сейчас, когда бОльшая часть планов, требовавших дополнительной обработки, уже готова, я начала заменять ими оригиналы в монтаже. Звук, правда, еще черновой, мы будем им заниматься после окончания работы с видео. В некоторых сценах еще остались «хвосты», иногда они вылезают прямо в процессе сборки, но их всё меньше и меньше! А есть куски, где видеоряд уже полностью готов.

Сегодня я хочу показать один такой законченный эпизод, большой — на целых двадцать шесть минут — и очень сложный в обработке. Это начало второго действия, «Кабала». Для тех, кто не видел спектакля, поясню: действие разворачивается практически в полной темноте, и только лица или фигуры отдельных персонажей высвечиваются резко очерченным лучом прожекторов, стоящих на полу. Ни одна камера, даже самая современная, не справляется с этой картинкой, она начинает «кипеть», как это называют на телевидении, в кадре идет «снег». Поэтому многие сцены «Кабалы» снимались при сильном заполняющем свете в расчете на дальнейшую компьютерную обработку. Многие — но не все.

«Кабалу», всю целиком, за исключением финального клипа, мы записали в самый первый день. Виктор Авилов, взявшись руководить созданием видеоверсии спектакля, решил снимать её как «большое кино» — по эпизодам, с перестановками камер и множеством дублей. Начал он с технически наиболее трудной задачи и блестяще её решил. Выход Кабалы и расход по фонарям, общий проход перед исповедью Мадлены и вся сцена с Мадленой и Армандой были сняты сразу «набело», без необходимости дальнейшего вмешательства композитчиков. Виктор еще дома тщательно продумал расстановку камер и принес на площадку готовые схемы, он сам выставлял операторам кадр и перестраивал под камеру мизансцены, выбирал освещение так, чтобы без компьютерного вмешательства создать для камер эффект темноты. (Для камер — но не для глаз присутствующих! Надо было обладать наметанным взглядом киношника, чтобы оценить предполагаемый эффект с учетом светочувствительности объектива; для меня, например, ужас зрелища Кабалы при полном свете надолго отравил радость от этой работы, заставив предположить крах всего проекта…) Наш приглашенный с телевидения режиссер Леонид Насветников поначалу критически отнесся к идее, что съемкой вместо него будет руководить актер. Но когда он увидел готовый материал первого съемочного дня, то настолько был поражен, что решил даже показать его своему вгиковскому профессору. Тот посмотрел и сказал: «Здесь есть кадры, снятые на грани гениальности». Вот так вопрос о верховенстве на площадке был решен, и Леонид остался в группе только оператором.

Основным критерием, ключевым словом на площадке для Виктора Авилова оставалось понятие «красиво». Балетная красота жеста, геометрически правильные линии «кордебалета», ритм огней, даже красота бликов на объективе, превращающая технический брак в произведение искусства… И, конечно, выдающиеся актерские работы. Самого Виктора в этом эпизоде нет, он появляется лишь на несколько мгновений в финальном клипе. Но зато можно по достоинству оценить трагическую Мадлену Бежар в исполнении Ирины Бочоришвили, брата Силу — фантастическую работу Владимира Коппалова, виртуозного Алексея Ванина в роли архиепископа де Шаррона и весь великолепный ансамбль, составлявший опору этого спектакля.