СТАНОВЛЕНИЕ

С Театром-студией на Юго-Западе я познакомился в тот период, когда он еще не был таким известным, как сегодня. Познакомился случайно. В нашей семье никто не увлекался театральным искусством, так что в дом № 125 по проспекту Вернадского меня привело исключительно чувство любопытства. Немаловажную роль сыграл, как пишут в учебниках географии, «фактор территориальной близости»: я живу в двух шагах от дома по указанному адресу. В первую очередь хотелось посмотреть, как другие люди проводят свободное время и почему они объединились именно в театральную студию. Последний аспект интересовал меня в наибольшей степени, так как все, что связано с театром, ассоциировалось у меня с архаикой, искусственностью, но не искусством, безжизненностью и мертвецкой скукой. Я думаю, что пока, к сожалению, подобное мнение о театре сложилось у многих, и это немудрено. Как большинство из нас общается с театром? Во-первых, через телеэкран, во-вторых, участвуя в культпоходах сначала в школе, а затем на работе и, наконец, случайно приобретая билеты на нашумевшую вещь. В первом случае мы, пожалуй, имеем дело не с театром, а с хорошим или чаще плохим вариантом кино. Что же касается массовых выходов в театр, то в школе они проводятся на «программные» пьесы. Практически все эти пьесы экранизированы и в большинстве случаев фильм оставляет куда большее впечатление, чем спектакль, в котором на зрителя пытаются воздействовать теми же средствами, что и в кинематографе, и, конечно же, при таком подходе театр проигрывает. Смешно сказать, но на детских спектаклях в младших классах нас частенько доводили до того, что мы начинали играть в прятки или салочки в зрительном зале, будучи не в силах до конца смирно выдерживать то, что происходило на сцене. С сожалением должен отметить, что спектакли, просмотренные мною в школьные каникулы, были откровенной халтурой. То же самое приблизительно наблюдалось и в институте, и на работе. По коллективным заявкам билеты обычно дают в лучшем случае на средние спектакли, а чаще — на откровенно слабые. Иногда мне удавалось случайно купить билеты на нашумевший спектакль популярного театра. Но и здесь с каждым новым просмотром во мне росло убеждение, что театр умер и реанимировать его уже невозможно. Будущее за кинематографом.

Вот с таким мнением о нашем драматическом искусстве я случайно оказался у дверей Театра-студии на Юго-Западе в одно из осенних воскресений 1980 года. Мое внимание привлекла небольшая группа людей, которые чего-то ждали. Оказалось, что ждали, когда начнут выдавать билеты на очередную неделю. Объяснили, что в руки дают только одну пару билетов, но так происходит каждое воскресенье. Народу было немного, и я тоже решил постоять. Через 20 минут в кармане лежало два билета на «Жаворонка» Ж. Ануя.

Студия понравилась мне сразу. Я был зачарован скромным, но очень разумным и необычным оформлением зала. Он был весь выкрашен в черный цвет, а сиденья семи рядов, круто уходивших вверх к потолку, были красными. Эта яркая контрастность и таинственность изначально создавали атмосферу ожидания чего-то необыкновенного, темпераментного.

Тем не менее занял свое место со скептической мыслью, что сейчас увижу не спектакль, а одну из форм активного проведения свободного времени симпатичными людьми. То, что они симпатичные, я уже знал. О начале своего существования студия заявила еще в 1977 году, расклеив по микрорайону объявления, приглашающие на прослушивание. Мне все это было довольно любопытно, но не более. Откликнулась моя младшая сестра-школьница. Ее появление на сцене окончилось полным провалом. Но я обратил внимание на то, что, хотя сестру не приняли, у нее остались самые добрые воспоминания о том, как тактично и внимательно с ней обошлись...

Я не помню, на какой минуте после начала спектакля перестал ощущать себя и полностью слился мыслями и чувствами с тем, что происходило на сцене, но случилось это довольно быстро. Очнулся я только после первых аплодисментов. В душе было ощущение грандиозного подъема и легкости. Хотелось немедленно встать и совершить какой-нибудь героический поступок. Когда эмоции несколько поутихли, я начал размышлять: что же со мной произошло? Вывод был довольно прост. Я наконец-то встретился с настоящим театральным искусством. По существу, я получил своеобразный эталон, новую точку отсчета в анализе и оценке не только спектаклей, но и кинофильмов, зрелищных мероприятий в целом. Естественным стремлением в первый момент было желание познакомиться со всем творчеством студии и «открыть» ее для как можно большего числа окружающих меня людей. Честно признаться, в глубине души, я уже тогда очень хотел не только посмотреть все спектакли, но и познакомиться с коллективом лично. Однако по наивности я считал, что у такого гениального театра уже масса рьяных поклонников, и они так навязчивы в проявлении своих чувств, что начинают уже и надоедать. И тут появляюсь я? Уместно ли это? Наверное, нет. Поэтому поначалу я решил написать заявку на просмотр нескольких спектаклей. На нашу просьбу тогда откликнулись довольно быстро, и следующими двумя пьесами, которые я посмотрел, были «Мольер, или Кабала святош» Булгакова и «Старый дом» Казанцева. Очень хотелось как-то поблагодарить актеров за их труд, за самозабвенную работу на сцене. Здесь мы оказались неоригинальными и решили воспользоваться самым обычным средством — цветами, хотя это казалось мне лично несколько банальным, а вернее, неадекватным тому восторгу, с которым мы выходили из театра. Мне выпала честь вручить эти цветы. Но, о ужас! Во время поклонов я этого сделать не смог, а подняться к актерам не хватало смелости. Я лихорадочно начал высматривать в опустевшем зале кого-нибудь из труппы, чтобы через него передать цветы и слова благодарности. И тут ко мне подошел Виктор Авилов, один из лучших актеров студии, который тогда, как оказалось, был дежурным. К моему удивлению, он не сам взялся передать цветы, а настоял, чтобы это сделал я. Именно настоял, так как для меня побеспокоить актеров после напряженного труда казалось нахальством и дерзостью. Кроме того, я думал (какая наивность), что в гримерных или гостиной в административной части кто-нибудь из признанных знаменитостей беседует с труппой, заваленной букетами и корзинами с цветами, и тут вдруг: «Здрасьте, это я, вернее, мы вас любим...» Так должно было быть со столь чудесным коллективом, о нем должна знать вся Москва, его члены должны быть обласканы всеобщим вниманием и заботой. Профессионалы же в первую очередь должны уже все перезнакомиться со студией, так как их не может не заинтересовать секрет волшебной силы воздействия самодеятельного театра на зрителя. И вот я уже стою перед всей труппой и, собрав остатки самообладания, говорю им все, что о них думаю. К моей великой радости и удивлению, меня с не меньшей силой начали благодарить за проявленное внимание. Как рассказывали мне впоследствии студийцы, те самые цветы были первыми настоящими цветами, которые им преподнесли. Между мной и театром протянулась связующая нить. Я не был уже просто благодарным зрителем. Приглашение со стороны коллектива театра в следующем месяце посмотреть все спектакли укрепило мое убеждение в этом. Сначала я чувствовал себя не вправе воспользоваться таким предложением. Еще подумают: принес цветы в надежде на билеты и отлично все рассчитал. Но кто подумает? Вряд ли кто-нибудь из театра. А другие? А они пусть думают, что хотят. Я-то сам перед собой в этом отношении чист. Кроме того, у меня разыгралась самая настоящая «юго-западная» ностальгия. Я уже не мог спокойно жить, если не смотрел спектакли хотя бы один раз в неделю (брать билеты чаще я считал неприличным). А каждый раз после просмотра получал необычайной силы заряд вдохновения, где-то внутри словно включался в работу мощный генератор, окрыляющий творческой энергией. Удивительно то, что заряд этот не улетучивался на следующий день. Он продолжал жить во мне постоянно, а когда начинал угасать, развивалась устойчивая потребность снова пойти в театр. Все дела у меня пошли быстрее, с огоньком, с фантазией.

Вот это-то и есть самое главное: все работы студии, какими бы разными они ни были, вызывают в отзывчивом зрителе настоящее цунами созидательной активности. Хочется жить и работать с большой буквы — приблизительно так оценивают почти все мои друзья, знакомящиеся с театром, то чувство, которое надолго остается в душе после просмотренного спектакля. Все чаще появляясь в театре как зритель, ближе знакомясь с его коллективом, я уже чувствовал себя частью этого удивительного творческого содружества.

Зачем я так подробно написал о своем знакомстве с Театром-студией на Юго-Западе? А затем, чтобы вы, дорогой читатель, поняли, что и ваша жизнь может быть поднята на новый духовный и эмоциональный уровень. Не бойтесь быть навязчивыми! Никакие самые громкие аплодисменты не заменят живого общения с заинтересованным, чутким зрителем. И это относится не только к студиям, а к любому творческому коллективу. И если вы чувствуете в себе неподдельную потребность поддержать какое-либо начинание в искусстве или стать его полноправным участником, не бойтесь оказаться лишним. Если это не каприз, успех вам в таком добром деле будет обеспечен.